Графической параллелью «черной живописи» стала серия «Дисператес» («Вздор», «Безумства») или «Провербиос» («Притчи»), созданные в 1820-1823 годах. Это был сплав фантазии и реальности, аллегории и иносказания. Но если раньше графика Гойи изобличала и высмеивала пороки, то в «Дисператес» злая ирония сменяется трагизмом и фатальностью происходящего, характерной для росписей «Дома Глухого».
Истоки «черной живописи» начинаются в графике Гойи, еще в ранних работах из серии «Капричос» можно увидеть прообразы «черных картин». Но наиболее ярко эта связь проявляется именно в серии «Диспаратес».
От предыдущих графических серий «Диспаратес» отличает чувство безысходности человеческой судьбы, изоляции и покинутости, что является настоящей темой росписей «Дома Глухого». «Черная живопись» выполнена в монохромном колорите, широкие возможности которого Гойя до этого исследовал в графике.
В то же время в графике Гойя мыслит категориями живописи: линия приобретает цветовую пульсацию, пятно – живописность тона. «Черная живопись» Гойи — это не завершающий этап творчества. Это своего рода перерождение. «К тому же в «черной живописи», возможно, есть элемент очищения, который может объяснить, как человеку, увидевшему такой ужас и такую пустоту, удалось избавиться от страшного опыта и в свои последние годы жизни писать светлые, даже героические картина».
Что бы понять значение «черной живописи» необходимо знать, что последовало за ней. Одним из последних шедевров Гойи называю «Молочницу из Бордо». Чистый светлый одухотворенный образ женщины вызывает ассоциации с мадонной. Гойя писал светских дам в изящных уборах, простых цветочниц, прелестных и легких, чувственных мах. Но никогда прежде образы женщин не были проникнуты святостью.
Новый графический цикл в технике литографии «Бордоские быки» был выполнен в 1825 году уже во Франции. Они стоит отдельной главой в графическом искусстве Гойи. Их тема, в отличие от всех предыдущих графических серий, не связана с ужасами и жестокостью реальности и сновидений.
В них человеческая страсть принимает другую форму. Форму смелого и честного поединка человека с животным. Таким образом, мы видим, что Гойя никогда не ставил точку. Одной из его поздних работ была маленькая зарисовка бородатого старца, упрямо ковыляющего из темноты к свету. Художник назвал её «Я всё ещё учусь». Когда Гойе было около восьмидесяти лет, он начал изготовлять миниатюры из слоновой кости, освоил новую технику литографии.
После завершения «черных картин» художник отправился во Францию и обосновался в Бордо. В одном из писем середины 1820-х годов он писал: «Я потерял зрение, слух, способность писать, у меня осталась только воля, но её – с избытком». Тема отчаянья человека в первые возникает у Гойи и именно она связывает художника с искусством последующих столетий.
«Чтобы обрести полную свободу творчества, Гойе пришлось освободиться от всяческих ограничений, и это почти случайно сделанное открытие является источником, питающим все современное искусство». У Гойи не было значительных учеников и последователей. Его истинным приемником стал XX век.
