К шестнадцати годам Луи Давид выказывает большую склонность к рисованию и живописи, чем к архитектуре. Нет никакого основания предполагать, что семья этому воспротивилась. В тогдашнем буржуазном обществе считалось столь же почетным быть живописцем, как и архитектором. Если троица — Бюрон, Демезон и Седенне могут так же эффективно оказывать поддержку молодому живописцу, как начинающему архитектору, все же их помощь в дальнейшем будет весьма ощутимой. Во всех концах Парижа в то время строятся особняки. Вокруг столицы, в Иври, Ванв, Пантен, Пасси, Отейль и Шайо быстро растет число вилл. Все эти изящнейшие жилища, стены, потолки, надзеркальники — должны быть украшены росписью. Когда юный Давид достигнет мастерства, он не рискует остаться без работы и, наконец, Седен сумеет познакомить своего крестника с богатыми меценатами. Седен вращается в кругах, составляющих так называемый «весь Париж» и, как драматург, знает всех известных актрис. Прекрасная клиентура для молодого художника. Итак, без всяких разногласий и семейных споров решено, что Луи Давид будет живописцем.
Сначала юноша обучается рисованию в Академии св. Луки, и, когда его папка полна этюдов, родные его обращаются к Буше, чтобы испросить его мнение.
Некоторые биографы ошибочно предполагают, что Буше приходился родней семейству Давид. Буше только друг «дядей-покровителей» и, само собой понятно, что с ним поддерживались самые тесные отношения, ведь Буше был в то время знаменитейшим художником, зарабатывающим кучу денег, неопровержимое доказательство таланта в глазах семейства Давид.
Буше в апогее своей славы, несмотря на Дидро, который находит, что у него «вкус вульгарен и сердце развращено».
Поспешность свойственна манере этого художника, в ней чувствуется легкомысленность, отсутствие глубины, какая-то милая непринужденность. Соломенная шляпка, посох пастуха, корзина цветов, небрежно где-то брошенные, создают без всякого труда композицию. Жизнь прекрасна. Для чего же усложнять ее живописными исканиями, представляющими трудности для художника, которых клиентура не требует и не в состоянии оценить?
Что же касается сюжетов картин Буше, то на этом следует особо остановиться. Почему в XVIII веке пишут столько пасторалей, столько любовных сцен из сельской жизни? Обычно ответа ищут и находят в литературе той эпохи. Жан-Жака Руссо, Флориана и их последователей делают ответственными за все эти обвитые цветами тележки и лопаты, за грабли, увешанные лентами, которые воспроизведены на маркетри из ценнейших заморских пород деревьев, на секретерах, шкатулках, шифоньерках и других предметах домашней обстановки, созданных фантазией и талантом французских декораторов XVIII века для потребностей и удобства своих заказчиков. На Жан-Жака Руссо и на Флориана возлагают ответственность за все очаровательные сцены из сельской жизни, написанные над дверьми и каминами в интимных комнатах светлых и кокетливых особнячков, бывших тогда в моде. Но ведь невольно задаешься вопросом — чему же обязаны Руссо и Флориан своим, тяготением к природе? И является другое разрешение этой проблемы, не имеющее ничего общего с литературой.
В XVII веке во Франции только сады Версаля знакомят «порядочного человека» с природой. В этом веке одни только братья Ленен (в гораздо большей степени фламандцы, чем французы) изображают на своих полотнах настоящих крестьян, жителей парижских окрестностей. Кто тогда во Франции интересовался природой и земледелием? Кто задумывался над условиями существования крестьянина-земледельца, эксплуатируемого и угнетаемого высшими сословиями?
Только труды Руссо и «экономистов» заставили признать всемогущество природы, «щедрость природы». Доктор Кенэ, сын крупного землевладельца, видит в земледелии, — если ему уделить должное внимание, — источник огромных богатств. Его «Экономическая таблица» появилась в 1758 году, а «Общие начала экономики сельскохозяйственной страны» — в 1760 году. Следует, однако, предположить, что теории Кенэ были известны и обсуждались во Франции еще за несколько лет до появления его работ. Кенэ был врачом Людовика XV, человеком весьма влиятельным, и взгляды его получили весьма широкое распространение. Кенэ является основоположником школы физиократов, и его последователи привлекли внимание, вызвали интерес к земледелию, что весьма нетрудно объяснить.
Далеко не вся аристократия имела состояние. Придворная знать, которой приходилось вести роскошную жизнь, была нередко запутана в долгах. Провинциальной аристократии и мелкопоместному дворянству приходилось туго, и вот этим помещикам, крупным и мелким, разъясняют, что земли их могут явиться источником большого благосостояния, что только с классом, занятым сельским хозяйством, следует считаться, что лишь труд земледельца, надлежащим образом направленный, может явиться источником экономического восстановления страны, в чем чувствуется настоятельная необходимость.
Пейзаж «Венецианский дворец в Риме»