20 января 1793 года, накануне казни Людовика XVI, офицером из личной охраны короля Парисом был убит член Конвента-Мишель Лепелтье де Сен-Фаржо. Революционеры на следующий день после гильотинирования короля устроили Лепелтье грандиознейшие похороны, окружили его ореолом мученичества, используя все средства, чтобы воздействовать на умеренных и показать, насколько «цареубийцы» были правы. Давиду и драматургу Мари-Жозефу Шенье совместно с привлеченными ими художниками была поручена организация торжественного погребального шествия.
Полуобнаженное тело Мишеля Лепелтье, с зияющей раной, выставляется на цоколе снесенной статуи Людовика XVI, на Вандомской площади. Председатель Конвента надевает венок на голову покойного, и после речей и пения Лепелтье на носилках торжественно переносят в Пантеон. Его окровавленные одежды, поднятые на пики, демонстрируются народу. На стягах читаем последние слова мученика. Очень тонко и умно достигнуто моральное и эмоциональное воздействие.
Под непосредственным впечатлением погребальной церемонии, этого мертвенно-бледного тела, на котором зияла кровоточащая рана, Давид тотчас же приступает к написанию портрета убитого.
За несколько дней до убийства он зарисовал своего коллегу на заседании Законодательного Собрания. На этом карикатурном наброске особо выпячен большой нос Лепелтье.
Впрочем, Давид никак не использует этот рисунок для написания картины, полной величественного покоя. Влияние античных образцов проявляется лишь в одной детали — над умершим изображен привязанный на веревке меч, своим острием прокалывающий бумагу, на которой значатся слова: «Я голосую за смерть тирана». Так же, как и в «Клятве в зале для игры в мяч», в этой картине проявляется глубокое убеждение живописца, что в современности не меньше величия, чем в античном мире. Он пишет
Лепелтье обнаженным до пояса, на кровати; простыни спадают мягкими складками. В портрете нет никакой стилизации, смерть Лепелтье изображена с необычайным реализмом, и, если бы не открытая рана, то казалось бы, что он спокойно спит.
На следующий же день после похорон Давид вносит в Конвент предложение воздвигнуть памятник, который увековечил бы память об убитом революционере «каким мы его видели». Был ли заказан такой памятник, был ли он выполнен? — Неизвестно, вероятно,- нет, но сам Давид спустя три месяца после убийства поднес Конвенту посмертный портрет Лепелтье де Сен-Фаржо.
Давид написал Лепелтье «каким мы его видели», каким этот революционный деятель должен был быть изваян, — не заботясь о симметрии, не руководствуясь образцами прошлого. Изображение передавало зрителю то волнение, которое охватило живописца. Не нужно было никаких специальных исторических знаний, чтобы оценить это прекрасное произведение искусства. Картина благодаря своей объективности доступна пониманию каждого, вне зависимости от развития. Посвященные найдут в ней все достоинства, свойственные большому мастеру, отметят красоту складок, изящную лепку лица, сделанного при полном освещении, так же как и торс, достаточно мускулистый, чтобы быть мужественным, но не утрированный, как некоторые другие этюды. Простые люди, потрясенные совершенством этого произведения, анализ которого был им недоступен, видели в нем «величавое спокойствие смерти мученика за свободу», то, что хотел Конвент и о чем в своей речи говорил при принесении дара Давид 29 марта 1793 года.
Один из депутатов предложил возместить Давиду издержки, связанные с написанием картины, но Давид наотрез отказался и просил соответственную сумму ассигновать для «облегчения положения вдов и сирот тех, которые умирают, защищая свою родину».
Небезынтересно сделать здесь некоторое отступление и сказать несколько слов относительно судьбы этого портрета. Преподнесенная в дар в 1793 году Конвенту картина в 1795 году была возвращена художнику после декрета, запрещающего выставлять в публичных местах изображения героев современности. Конвент 1795 года считает, что длительный отрезок времени должен отделять смерть героя от его «мирской канонизации». Портрет Лепелтье остается в мастерской Давида до самой смерти художника. Только тогда Морфонтен, дочь Лепелтье, перешедшая в лагерь крайних правых и стыдясь репутации своего отца, обратилась к наследникам Давида. Желая раз и навсегда уничтожить даже след его короткой, слишком шумной славы, она приобрела картину за сто тысяч франков, дав категорическое обещание никогда ее не уничтожать. Однако картина исчезла. И не только картина, но и доска гравюры с этой картины, заказанная Конвентом граверу Тардье, была кем-то таинственно приобретена и уничтожена так же, как и все оттиски с нее. Единственный оттиск с этой гравюры, слегка надорванный, хранится в Национальной библиотеке, — насколько известно, это все, что осталось от знаменитого произведения Давида.
Зеленщица
Портрет старика
