Приближалась годовщина 9 термидора. Директория сочла нужным отметить эту дату национальным праздником, возложив организацию его на Шенье. Гвоздем праздника должно было явиться прибытие в Париж военных трофеев, захваченных Бонапартом в Италии. Под наблюдением живописца Гро процессия движется по Сене. Затем «добыча» разгружается в Ботаническом саду и, сопровождаемая академиками, художниками и учеными, отвозится «а Марсово поле, где у «Алтаря отечества» встречают ее члены Директории.
Давид не только отказался участвовать на заседаниях комиссии по организации этого празднества, но он даже не появился и на самом торжестве. Официальным предлогом его отсутствия была интенсивная работа над «Сабинянками».
В то время как Давид писал «Сабинянок», он познакомился с Бонапартом. Впервые он увидел его на официальном приеме в Люксембурге после Кампо-Формио и сделал торопливый набросок этого бледного, исхудалого профиля с орлиным носом. Под рисунком Давид написал: «Генерал великой нации» (коллекция Шерами). Живописец просит разрешения Бонапарта писать с него портрет. Генерал милостиво предоставляет один сеанс. В течение этого трехчасового сеанса Давид пишет неоконченный портрет «Бонапарт в Риволи» (коллекция маркизы ле Виель-Кастель) и на следующий день заражен тем психозом, который охватил тогда всю страну; живописец только и говорит о своем «герое», восторгается его классическим профилем. Однако герой с классическим профилем не скрывает, что нисколько не восхищен живописью Давида, но он понимает все значение художника и весьма ловко старается привязать к себе единственного крупного, пользующегося огромным влиянием, живописца во Франции.
Известно, что Бонапарт держал в секрете от всех проект своего похода в Египет. Он просит, поэтому, Давида сопровождать его «в страну, которая славится своим чудесным небом и ценнейшими памятниками древности». Живописец отклоняет предложение.
После 18 брюмера декретом Консульства Давид назначается «живописцем правительства». Художник отказывается от этого назначения и помещает в газетах заметку, подтверждающую отказ, причем добавляет, что такое отличие принесло бы пользу только ему самому, а не художникам вообще, являющимся «единственным предметом его забот». Есть ли это ловкий маневр или искреннее воспоминание о борьбе в Конвенте?
Бонапарт предлагает ему тогда стать членом Государственного Совета. Снова отказ. Членом Сената. Опять отказ. Давид просит назначить вместо него старика Вьена. Для себя же он испрашивает только одной милости — сопровождать Бонапарта в его утренних прогулках по Парижу. Во время этих прогулок Давид предлагает ряд украшений для города. Эти «украшения» не направлены теперь к прославлению гения французского народа, Давид хочет, например, превратить часовню Инвалидов в военный Элизиум. На месте хоров он желал бы видеть фрески на военные сюжеты. Алтарь должен служить пьедесталом для статуи Марса, словом, мирная часовня была бы превращена в храм войны. Только благодаря конкордату эти изменения не были осуществлены.
Сознательно ли льстит Давид сегодняшнему властелину, своему новому клиенту, или же он подпал под обаяние, которому подчинились все, окружавшие Бонапарта? Неужели он не понимал, что он проституирует свое искусство, отказываясь от того, за что его должно было восхвалять потомство? К тому времени относится создание им жалкой картины «Бонапарт при переходе через Сен-Бернар» (Версальский музей). Приказ генерала при заказе: «Спокойным на вздыбленной лошади». Он отказывается позировать, говоря:
«Думаете ли вы, что великие люди древности позировали художникам? Кого интересует-сохранено ли сходство на бюстах Александра? Достаточно, если его изображение соответствует его гению. Так следует писать великих людей».
Получив эти указания, несчастный Давид принимается за работу. Где порыв, вдохновлявший его при написании портретов Лепелтье и Марата! Здесь все фальшиво. Давид прекрасно понимает, что картина не соответствует истине, что переход совершался в невероятно трудных условиях, на ослах. Художник питает свое воображение при помощи репродукций с конного памятника Петра I, который Екатерина когда-то заказала Фальконету. Давид без всякого вдохновения копирует поднявшуюся на дыбы лошадь. Развевающийся алый плащ мрачен, несмотря на яркий цвет. Внизу на картине врезаны в скалу три имени: Ганнибал, Карл Великий, Бонапарт. «Заказчик» заставляет Давида сделать три копии этой жалкой лести, которую невозможно оправдать ни с какой точки зрения.
Бонапарт поручает Давиду руководить возведением колонн «в честь защитников родины». Живописец привлекает к работе архитекторов Персье и Леграна и оставляет за собой только руководство, проявляя при этом полное бескорыстие.
