Ренуара можно было бы назвать художником, не равнодушным к женщинам. Его изображения женских фигур, как одетых, так и раздетых, самые нежные из тех, что когда-либо доносило до нас искусство. Он всегда смотрел на них взглядом художника, жертвуя любыми подробностями ради общего впечатления от картины. Если же он оставлял какую-то деталь, то она была крайне красноречивой и задавала тон всей картине. Его рисунки и картины, на которых мы видим Париж конца XIX столетия, пропитаны безумно счастливой атмосферой, которую Ренуар сумел передать, как никто другой.
Характерный для Анри Тулуз-Лотрека (1864-1901) образный живописный стиль с точностью передает сгибы и складки тонкой хлопковой нижней юбки на девушке, нарисованной очень лаконично, но позволяющей безошибочно угадать под материей живое тело. Проститутка из Салона на Rue des Moulins по имени Мирей была любимой натурщицей Лотрека.
Здесь мы видим ее скучающей в Салоне в ожидании клиентов, она непроизвольно обхватила рукой согнутую в колене ногу в черном чулке, тогда как другая ее нога вытянута вперед.
На копии картины Мане молодая женщина сидит, склонившись над сливовым десертом, в левой руке она держит сигарету, в то время как другая ее рука подпирает щеку. Естественность позы создает милый и расслабленный образ на портрете.
Как пример композиции из трех фигур я скопировал картину великого фламандского живописца Питера Пауля Рубенса «Три грации». В качестве натурщиц он пригласил трех крепко сложенных фламандских девушек, представив их в традиционных для граций позах со сплетенными руками. Такое построение подчеркнуто углубляет пространство, тогда как скользящие ленты драпировки, служащие связующим звеном, задают ритм всей картине. Соединенные руки девушек, обнимающих друг друга, также воспринимается как боковое движение, поэтому, несмотря на три изображенные в полный рост фигуры, их взаимосвязь бросается в глаза. Просветы между женскими фигурами кажутся довольно отчетливыми, что отчасти объясняется видом их сильных ног.
Река Уаза летом, увиденная испанским художником Эмилем Санчесом Перрье (1855-1907), выглядит приветливой. Переданные крупными пятнами деревья с густой листвой вырастают над водной гладью, а их затененные фрагменты резко отражаются в реке. Отражение передано множеством горизонтальных штрихов, которые помогают угадать рябь на поверхности спокойного течения реки.
Роскошные гроздья георгинов на рисунке с картины французского художника Анри Фантен-Латура (1836-1904) по своей фактуре напоминают украшения из крема на торте. Мягкое освещение выделяет их на затемненном фоне, благодаря чему создается ощущение глубины и текстуры. Натюрморты с цветами Фантен-Латура — одни из изумительнейших в этом жанре.
Рисунок по чудесной картине знаменитого испанского художника Луиса Мелендеса (1716-1780) отличается полнотой и скученностью компоновки, но сама простота изображенных автором будничных предметов объединяет их в стабильную и завершенную группу. Кувшины, коробки, отдельно лежащие фрукты и орехи контрастируют друг с другом и в то же время создают гармоничную картину.
На первый взгляд этот пейзаж, выполненный по картине Клода Лоррена, смотрится вполне естественно, секрета не выдают даже слегка очерченные силуэты гор. Все очень похоже на фрагмент римской деревни, который мы могли бы увидеть, если бы жили в те времена. Но вряд ли Клод написал обычный этюд, тем более не такого масштаба, ведь его этюды с натуры неизменно полны мелкими деталями, присущими ландшафту. Великий французский художник прославился великолепными сценами патриархальной деревенской жизни, где можно найти древнеримские руины, великолепные деревья, водные пространства и где всегда есть фокусная точка (здесь это мост). Не вызывает сомнения, что все фрагменты картины взяты из реальной жизни, но скомпонованы в другом порядке. Может быть, Клоду не хотелось разочаровывать своих благородных почитателей, оставляя что-либо на волю случая. С другой стороны, он, возможно, не испытывал удовлетворения, если какой-либо из написанных им пейзажей выглядел недостаточно натурально.
Французский живописец Морис Утрилпо (1883-1955) знаменит своими бесстрастными урбанистическими видами Парижа и его окрестностей. Он почти не рисовал людей, а в его зданиях нет ничего примечательного. Это рассказ об обыкновенном, повседневном мире, в котором, как и многие другие, жил сам Утрилло.
