Пишу на итальянской трёхсот- или двухсотграммовой бумаге «Фабриано» (лист 60×80). Для неё на рабочем столе под углом 15 градусов расположена мебельная полированная плита.
Иногда, чтобы бумага плотно прилипла к плите, её приходится смачивать с двух сторон чистой водой, разравнивать (легко притереть к плите) и потом тонировать лист. Поскольку до тонировки на бумагу нанесён лёгкий рисунок с главными деталями и планами, расскажу о тонировке.
Чистого и яркого белого цвета в пейзаже почти не бывает. Как правило, это освещенные солнцем облака, некоторые цветы, редко стволы берёз, архитектура, одежда. Эти места лучше оставлять белой бумагой, хотя я этого почти не делаю, а тонирую весь лист цветом света — в солнечный день весь предметный мир окрашен солнцем.
Бледный колер кадмия жёлтого и краплака красного светлого или оранжевая с тем же краплаком. А холодным колером тонирую лист, когда освещение холодное, солнце полностью закрыто плотными облаками. Лучше тонировать каждым цветом отдельно, давая бумаге подсохнуть до слегка влажного состояния.
Дальше надо писать небо. Любые синие цвета легко перекрывают тёплую тонировку, уменьшая и ослабляя насыщенность цвета и тона к горизонту, а небо всегда и светлее и теплее к горизонту, так что тонировка тёплая очень кстати.
После последнего слоя прописи неба почти сразу пишется самый дальний план пейзажа, чтобы не было резкой границы касания неба с горизонтом. Иногда задний план у горизонта пишу во весь лист, зная, что средний или передний план по тону перекроет дали.
Необходимо помнить, что цвет дальнего плана может повлиять на средний и передний планы, тогда эти места надо оставлять нетронутыми. Оставлять надо и освещенные стволы, особенно берёз и сосен.
После этого пишу освещенные места крон деревьев, кустов. Основное внимание уделяю той части композиции, где самое светлое и самое тёмное по тону место. Стараюсь их сделать почти законченными. Они служат камертоном, ни светлее, ни темнее уже нигде быть не может.
Поскольку я никогда не пользуюсь гуашевыми или темперными белилами и считаю этот приём дурным тоном у акварелистов, приходится работать так, чтобы оставались и белый снег на веточках, и освещенные листья, ветви, цветы в траве, и только завершая работу, придаю им нужные тон и цвет.
Если происходит случайная заливка, то можно выбрать краску отжатой кистью или смыть ненужный затёк. В крайнем случае, когда краска подсохнет, острым скальпелем выскоблить или аккуратно срезать этот кусок.
Такую технику я видел и у старых мастеров. Бумага «Фабриано», на которой я работаю, отмывается почти добела.
