Отчасти как реакция на «карнавалы вещей» возникли многочисленные полотна и графические листы, авторы которых поставили своей целью беспощадно истребить в образах мастерских всякие ретроспективные красивости, освободить их пространство от пышно разросшихся натюрмортов (лукавой иронией по поводу антикварной стихии, иронией, словно предвещающей ее упадок, полны многие возникшие в 70-е годы графические «интерьерные» листы Н. Н. Благоволина).
Лишь чистое, порою даже какое-то отчужденно «безвоздушное» пространство и чистый свет, да геометризм подрамников и окон царят в живописных и графических «ателье» нового рода. Впечатление временного пристанища, не оживленного никакими приметами личных пристрастий, образ «немого интерьера» и стилистически, и сюжетно реализуются в «Люксе в Дзинтари» Т. Н. Насиповой (1977). Лишь два холста сухо отмечают, что «здесь был художник», а не абсолютно безликий, среднестатистический постоялец.
Некоторые из таких «анонимных студий», впитывая влияния фотореалистического «неонатурализма», не вышли за пределы той же герметической изоляции от потока окружающей действительности, которая главенствовала и во многих «карнавализованных интерьерах»,- при всей их радикальной стилистической несхожести. В других же нашли свое продолжение «деловые ритмы» остовской живописи; труду художника придавались здесь почти производственная патетика, лишенное ложной сентиментальности благородно-ремесленное выражение.