Цвет, с одной стороны, рассматривается как явление, которое определяет визуальное восприятие окружающей действительности, с другой – как функционально нагруженная информационная среда, наполненная значениями и эмоциональным содержанием.
Освещенный цвет кажется зрителю атмосферным и рассеянным, в то время как неосвещенный материализует очертания и формы. Окрашенный свет противопоставляется тьме, и это противопоставление ярко отражается в эстетике пространственной игры теней.
Сложные цветовые ощущения представляют собой результат взаимодействия света со всем человеческим организмом. Цвет и свет представляют собой две стороны одного и того же явления, поскольку цвет освещает, а свет окрашивает. Цвета определяют вид природной среды, различной с точки зрения климата и топографии.
Они дают возможность разным формам жизни ориентироваться и общаться с учетом специфики их биологического вида. Цвет формирует идентичность. Биологические функции цвета влияют на эстетику культурного пространства, предопределяя возможные формы визуальной коммуникации между людьми.
Экспрессивный и коммуникативный потенциал цвета изменяется по мере культурного развития как отдельных индивидуумов, так и обществ в целом. Он отражается во всех жизненных сферах: в словах, изображениях, объектах, структурах пространства и действиях. Цвет представляет собой наиболее важный инструмент дизайна и эстетического оформления среды, позволяя перевести абстрактные линейные структуры, которые рождаются на фазе планирования, в материальную форму реального архитектурного пространства.
11. Язык цвета как конвейер культуры
Процесс культурной эволюции восприятия цвета и языка цвета отражен в эстетике6 и используется в средствах массовой информации и технологиях. Изображения, объекты, архитектурные пространства, а также технологическое развитие систем информации, обучения, планирования, навигации и коммуникации в современных обществах показывают качественный скачок в развитии процессов обработки цветовых кодов мозгом.
Эстетика дизайна социокультурной среды служит не для того, чтобы создавать абстрактную идею красоты, а для того, чтобы передавать мысли, чувства и действия. Мутации цвета в природе свидетельствуют о наличии творческого принципа: разного рода живые организмы используют изменения цветовых кодов, чтобы установить связь с новыми партнерами по коммуникации, найти новые средства распространения и ареалы обитания.
Нестандартный цветовой дизайн открывает новые возможности применения и способствует развитию эстетики и визуального восприятия. Разнообразие оттенков на цветущем лугу одновременно показывает и правила, и разрешенные варианты, заложенные в цветовом коде.
Следовательно, не только целесообразность, но и экспериментальность обладают качествами эстетического в визуальной культуре настолько, насколько непонятные цветовые коды, адресованные зрителю, заставляют его развиваться в ментальном, эмоциональном или практическом плане (Buether 2013, Weidenmann 2010).
Вид жилых районов, зданий и инфраструктуры отчетливо отражает их социальные функции, тем самым внося значимый вклад в культурную эволюцию человеческого вида. С точки зрения визуального восприятия культурное пространство функционирует как форма «хранилища живых воспоминаний» (Buether 2010), чья структура и значение дают гарантию переноса знания между поколениями.
Посредническая функция вербального языка составляет основу для правил социального сосуществования, выведенного из использования зданий, улиц и парков, функции которых понятны и очевидны. Наглядное обучение составляет основу для археологической реконструкции общества – для понимания настоящего и планирования будущего. Городские пространства представляют собой неисчерпаемые образовательные ресурсы.
Развитие языка цвета за счет новых цветовых кодов, которые используются в одежде, продуктах, интерьерах, зданиях и оформлении городского пространства, поддерживает идентичность и содержит рекомендации к действиям во все более усложняющемся мире. Возраст, пол, культурная принадлежность и социализация людей, а также исторические и территориальные различия между районами и регионами могут быть заложены в конвенциональных значениях цветовых кодов.
С развитием навыков визуальной ориентации люди также приобретают базовые знания цветового языка специфического культурного пространства. С этого момента они интерпретируют и используют этот язык как свой родной. В то время как жители городов знают и используют культурно специфические городские цветовые коды, которые для них самоочевидны, цветовые коды сельских районов кажутся им такими же непонятными, как иностранные языки, на которых они не говорят.
Первая поездка к морю, в горы или в пустыню дает возможность городским жителям совершенно по-новому взглянуть на феномен цвета, но практически ничего не меняет в способе ориентации. Для местных жителей цвета и их изменения обозначают смыслы, которые показывают, кроме всего прочего, подводные течения, непроходимые пути, съедобные фрукты, резкие изменения температуры и экстремальные погодные явления.
Различные цветовые коды пейзажей и жилых кварталов вместе создают специфическую атмосферу и интуитивно воспринимаемое цветовое пространство, которое формирует цветовой образ родного дома (Häberle 1999). Наиболее сжатая форма этой идентификации отражается в цветовых кодах национальных флагов, клубов и фольклорных элементов в архитектуре, дизайне и ремесленном творчестве (Schawelka 2007).
Самая развернутая в пространстве форма определяется параметрами окружающей среды, географией и климатом, колористикой флоры и фауны, распространенными в регионе природными строительными материалами (Häberle 1999).
Ясность и понятность содержания и функции становятся сложными, искаженными или невозможными, если цветовые схемы строятся исключительно на формальных эффектах. Естественные цвета необработанных материалов, вместе с цветами покрытий и облицовки показывают природу материала, процесс его производства и предполагаемое использование.
Поэтому эстетика цветовой схемы, прежде всего, используется для обозначения содержания и назначения объекта, а также для создания идентичности и репрезентации. Нигде эффекты глобализации не видны так отчетливо, как в цветах культурного пространства, где региональная идентичность уступает под натиском унифицированного цветового языка, который отражает социальные перемены.
Цвет и содержание образуют единое целое; трансформация видимых характеристик культурных пространств – явление не новое. Даже сегодня масштабы прошлых империй можно обнаружить в универсальности цвета и определить язык, который действовал и использовался для обозначения сферы влияния империи.
Пигменты и строительные материалы также отражают развитие технологий, религиозной и светской системы символов, обычаи, традиции и торговые пути. Вопрос о том, является ли исчезновение цветовых языков целых регионов неизбежной платой за социальные перемены, наподобие сокращения биоразнообразия, выходит за рамки данного текста.
Когда необходимо сохранить культурное наследие и поддержать сложившийся облик региона, а где пространство можно открыть для новых идей – дилемма, которая может быть решена только в контексте социального дискурса. Для этого необходимы новые подходы (Sibillano and Wettstein 2014, Danzl 2014, Neser 2014).
