История русской живописи 80-х годов 18 века

Новый этап русского изобразительного искусства связан, прежде всего, с деятельностью возникшего на рубеже шестидесятых-семидесятых годов Това­рищества передвижных художественных выставок, объединившего лучшие художественные силы Рос­сии.

Подобного рода объединение не имело по тем временам аналогов ни в России, ни в Европе. Това­рищество самостоятельно вело дела, ни от кого не зависело, устраивало свои выставки, перевозя их из одного города в другой.

М. Е. Салтыков-Щедрин в статье «Первая русская передвижная художественная выставка» отмечал: «Нынешний год ознаменовался очень замечатель­ным для русского искусства явлением: некоторые московские и петербургские художники образовали товарищество с целью устройства во всех городах России передвижных художественных выставок. Стало быть, отныне произведения русского искус­ства, доселе замкнутые в одном Петербурге, в сте­нах Академии художеств, или погребенные в гале реях и музеях частных лиц, сделаются доступными для всех обывателей Российской империи».

Первая выставка передвижников открылась в 1871 году.

На выставке были представлены почти все жанры. Иначе и быть не могло, потому что пере­движники стремились всесторонне отобразить со­временную им действительность России, а также ее историю. В их творчестве важное место занимал и бытовой жанр, и не менее значимое искусство портрета, и произведения, посвященные русской истории, не говоря уже о пейзаже, которому «отда­ли дань» едва ли не все передвижники.

В Товарищество входили все крупнейшие мастера живописи того времени. Достаточно назвать хотя бы таких замечательных художников, как И. Е. Репин, В. М. Васнецов, И. И. Шишкин, В. Д. Поленов. Никто из русских художников (за исключением, пожалуй, Карла Брюллова) не пользовался такой прижизненной славой, как Илья Ефимович Репин (1844—1930).

Современники не уставали им восхи­щаться, а Репин создавал все новые и новые шедев­ры, давая повод для все новых и новых восторжен­ных отзывов. Склонность к рисованию у Репина обнаружилась уже в раннем детстве. В возрасте девятнадцати лет юноша едет в Петербург с надеждой поступить в Академию художеств. И, поступив, пребывает в «величайшем восторге и необыкновенном подъеме».

По признанию самого Репина, это был «медо­вый год его счастья». По окончании Академии Репин награждается большой золотой медалью, после чего Академия от­правляет его за границу в качестве своего пенсионе­ра. Художник проводит несколько лет в Италии и Франции.

А по возвращении на родину совершает путешествие по Волге, во время которого вдохновив но работает — создает многочисленные этюды, впо­следствии использованные им для написания карти­ны «Бурлаки на Волге». Благодаря этой картине Репин сразу же выдвинулся п ряды самых известных мастеров живописи.

В «Бурлаках» современники увидели, собственно говоря, Россию со всей дремлю­щей в ней силой и мощью. Ф. М. Достоевский писал: «…у нас как-то принято, что бурлаки более всего спо­собны изображать известную социальную мысль о неоплатном долге высших классов народу… К радо­сти моей, весь страх мой оказался напрасным: бурла­ки, настоящие бурлаки и более ничего.

Ни один из них не кричит с кар тины зрителю: «Посмотри, как я несчастен и до какой степени ты задолжал народу!» И уж это одно можно поставить в величайшую заслу­гу художнику». Репин стремится закрепить свой успех, и результа­том этих стремлений становится создание нового ше­девра — полотна «Крестный ход в Курской губернии». И опять метафора, и опять обобщение.

Кажется, буд­то вся Россия участвует в этом крестном ходе. Необыкновенно плодотворными для Репина бы­ли восьмидесятые годы. Именно в этот период ху­дожник создал самые значительные произведения. Репин пишет много, вдохновенно и разнообразно, то обращаясь в своем творчестве к людям, занима­ющимся революционной деятельностью («Отказ от исповеди», «Не ждали», «Арест пропагандиста»), то, на контрасте, изображая парадный фасад империи («Прием волостных старшин Александром III»).

В моделях Репина узнаются вполне конкретные лица, да и места действия тоже вполне узнаваемы. Например, в картине «Не ждали» вся натура найдена в окрестностях Петербурга — на даче в Мартышкипе. Позировали Репину и его теща, и младшая дочка, и даже горничная. «Своего» Ивана Грозного для зна­менитого полотна «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» Репин увидел в обыкновенном чернорабочем, случайно встреченном им на рынке. Именно этот творческий метод — подальше от фан­тазий и поближе к жизни — более всего культивиро­вался большинством передвижников и активно пре­творялся ими в жизнь в восьмидесятых годах. Яркий пример тому — знаменитая картина В. М. Макси­мова (о котором речь пойдет ниже) «Приход колду­на на крестьянскую свадьбу», прототип каждого пер­сонажа которой доподлинно известен. Весь 1884 и начало 1885 года Репин пишет свой очередной шедевр «Иван Грозный и сын его Иван». Царевича Ивана он писал с известного писателя В. М. Гаргаина. А во время работы над образом Ива­на Грозного ему, помимо чернорабочего, позирова­ли еще и композитор П. И. Бларамберг и художник ГГ. Мясоедов. Свыше десяти лет Репин искал и обдумывал обра­зы другого своего шедевра — исторической карти­ны «Запорожцы». В 1880 году художник даже ездил в Запорожье, где рисовал этюды, героями которых были потомки вольнолюбивых запорожцев. И как всегда Репин искал подходящих персонажей в ре­альной жизни. И нашел, конечно же. Казака в чер­ной шапке он писал с В. В. Тарновского, коллек­ционера казацко-украинских древностей, а казак в белой шапке — это не кто иной, как профессор пе­тербургской консерватории А. И. Рубец. Остальные изображаемые на картине запорожцы тоже имели своих «двойников». Значительную часть творческого наследия Репи­на составляют портреты. Репин создавал портреты очень быстро. Например, за несколько коротких сеансов он написал портрет Н. И. Пирогова, и это произведение по праву считается шедевром порт­ретной живописи. А портрет композитора М. П. Мусоргского современники единодушно называли «чу­дом из чудес». Здесь следует отметить еще одну характерную чер­ту, присущую творчеству не только Репина, но и поч­ти всех художников-передвижников. Будучи реалис­тами, они представляли зрителю портретируемого таким, каким он и был в жизни, показывая его досто­инства и не скрывая его недостатки и даже пороки. Так и Репин со скрупулезной точностью передал на портрете Мусоргского все симптомы «болезни» ве­ликого композитора, каковою и по сию пору продол­жает страдать огромное число россиян. Проще гово­ря — пьянства. То обстоятельство, что пагубной и разрушительной страсти подвержен великий ком­позитор, делает картину особенно трагичной. Наиболее известен из портретов работы Репина портрет Л. Н. Толстого, исполненный художником во время посещения Ясной Поляны в 1887 году. Это тоже, без преувеличения, шедевр портретного искусства, созданный в рекордно короткие сроки — за три дня. Правды ради следует все же отметить, что не все портреты сам Репин считал одинаково хорошими. Не вышел, к примеру, у него портрет И. С. Тургене­ва. Не был художник доволен и некоторыми жен­скими портретами. Последний творческий взлет Репина-портретис­та — огромнейшее полотно «Торжественное заседа­ние Государственного совета». В поздний период своего творчества Репину не суждено будет создать шедевры, равные по силе и выразительности его произведениям восьмидесятых годов. Одно из самых почетных мест в истории русско­го искусства по праву принадлежит Ивану Иванови­чу Шишкину (1832—1898). Творчество этого замеча­тельнейшего художника можно без всяких натяжек назвать исключительным по той причине, что та­кой вершины мастерства еще не достигала пейзаж­ная живопись предыдущих лет и даже эпох. Еще в ранние ученические годы определилось влечение Шишкина именно к пейзажу. «Пейза­жист — истинный художник, он чувствует глубже, чище», — записал начинающий живописец в своем дневнике. Окончив Академию с большой золотой медалью, Шишкин получает право на поездку за границу. А по возвращении на родину становится одним из учредителей Товарищества передвижных художественных выставок. В 1876 году Шишкин создает свое этапное полот­но «Рубка леса», после которой тема русского леса уже не покинет его до конца жизни. На протяже­нии восьмидесятых годов Шишкин снова и снова обращается к этой теме, создавая такие полотна, как «Ручей в лесу» («На косогоре»), «Заповедник. Сосновый бор» и другие. Цикл картин этого пери­ода без преувеличения можно назвать гимном род­ной природе. А классическое произведение Шиш­кина «Лесные дали» и вовсе воспринимается как эпический образ России. В восьмидесятые годы художника все чаще и чаще влечет к себе природа в ее переменчивой красе. На­пример, тему тумана Шишкин варьирует в несколь­ких своих работах. В 1888 году художник пишет «Ту­ман в сосновом лесу», в следующем году — «Утро в сосновом лесу», а еще через год просто — «Туман». Наибольшей известностью пользуется картина Шишкина «Утро в сосновом лесу». Замысел этой картины Шишкину подсказал другой замечатель­ный художник — К. А. Савицкий (о котором речь ниже). Савицкий же и написал медведей в картине Шишкина. Медведи получились столь удачны, что Савицкий даже расписался вместе с Шишкиным на картине. Однако лее, когда полотно приобрел изве-стный коллекционер П. М. Третьяков, он снял эту подпись, мотивируя свое решение тем, что в карти­не «все говорит о манере живописи, о творческом методе, свойственных именно Шишкину». Умер Иван Иванович Шишкин как истинный ху­дожник — во время работы над очередным полотном. В свое время В. М. Васнецов писал И. И. Шишки­ну: «Если дороги нам картины природы нашей дорогой и милой Руси, если мы хотим найти свои истин­но народные пути к изображению ее ясного, тихого и задушевного облика, то пути эти лежат… через Ва­ши смолистые, полные тихой поэзии леса». Эти проникновенные слова, с поправкой на рус­скую былинность и сказочность, можно отнести и к самому Виктору Михайлович)’ Васнецову (1848— 1926). Кто из образованных людей России не знает картин Васнецова? Его былинных «Богатырей», пе­чальную «Аленушку», «Ивана Царевича на сером вол­ке»… «Здесь русский дух — здесь Русью пахнет» — эти пушкинские строки можно поставить в качестве эпи­графа к любому из вышеназванных полотен и ко все­му творчеству В. М. Васнецова в целом. Но мало кому известно, что Виктор Михайлович Васнецов начинал свою творческую деятельность отнюдь не со сказочных сюжетов и мотивов, а впол­не с приземленных тем, весьма далеких от сказок и весьма близких жизненным реалиям: бедные кре­стьяне, нищие слепцы… — словом, жизнь, полная лишений и забот. Чуть позже художник пишет жан­ровые сценки, которыми можно иллюстрировать произведения Ф. М. Достоевского — все серо, пе­чально, беспросветно… Наиболее показательна из этого ряда картина «С квартиры на квартиру», где обнищавшие старики меняют жилище. Лишь в восьмидесятые годы Васнецов наконец-то «нашел себя», приступив к созданию картин на темы русской истории, русских былин и русских на­родных сказок. Наиболее значительная картина этого периода — «Богатыри», над которой Васнецов с перерывами работал в течение двадцати пяти лет — с 1881 по 1897 год. Интересно, что первона­чальное название картины было намного длиннее: «Богатыри — Добрыня, Илья и Алеша Попович на богатырском выезде примечают в поле — петли где ворога, не обижают ли где кого». Стоит ли гово­рить, что это произведение символизирует вели­чие и силу русского народа. Хотелось бы отметить одну существенную особен­ность васнецовских «сказочных» полотен. Природа на его картинах не сказочная — это типично русская природа. Образы, при всей сказочности, не теряют реалистичности, да и списаны они с реальных лю­дей: Аленушка писалась с крестьянской девушки Илья Муромец — с крестьянина Ивана Петрова. К темам русских народных сказок Виктор Михай­лович Васнецов обращался вплоть до самой своей кончины, которая последовала в 1926 году. Выдающимся русским художником-передвижни­ком был и Василий Дмитриевич Поленов (1844— 1927), который положил начало целой школе русской пейзажной живописи. По окончании Академии художеств он выехал за границу в качестве пенсионера Академии. Поездку за границу — мечту многих и многих выпускников — Поленов воспри­нял как тяжкую повинность. Его тянуло на родину, в Россию, к родной природе. «Как Европа ни хо­роша, — писал Поленов, — а Россия в деревне мне милей в сто тысяч раз…» Пребывание за границейхудожник хоть и считал необходимостью, но ее чрезмерную длительность {Академия давала пенси­онерам командировку на шесть лет) находил совер­шенно излишней. И потому вернулся в Россию раньше положенного срока. В эти первые но возвращении из-за границы годы Поленов написал целую серию прекрасных пейзажей, среди которых «Пруд в парке. Олыпан-ка», «Заросший пруд», «Старая мельница». Худож­ник отмечал впоследствии: «Я пробовал и перепро­бовал все роды живописи: историческую… портрет головы… животных… и пришел к заключению, что мой талант всего ближе к пейзажному, бытовому жанру, которым и займусь». Картины Поленова светлы, радостны и поэтичны («Московский дворик», «Бабушкин сад»). Оптимизм и жизнеутверждающее начало в творчестве Полено­ва были новым словом в русской пейзажной живопи­си. Художник любил писать среднерусскую равнину — ее леса, овраги, речушки, а более всего — широкую и быстротекущую Оку. И если в начале восьмидесятых Поленов еще как-то сюжетно мотивировал свои полотна, то к концу десятилетия пейзаж для него приобрел «самодостаточное» значение. Талантливым живописцем был и другой русский художник-передвижник — Владимир Егорович Маковский (1846—1920). Можно без преувеличения сказать, что в области бытовой живописи Маковско­му не было равных. В своем творчестве художник продолжал и развивал лучшие традиции зачинателя этого жанра — В. А. Тропинииа (который, кстати ска­зать, был учителем Маковского). В 1861 году Маков­ский поступил в Московское училище живописи, ва­яния и зодчества. К этому времени относится и его первая картина — «Квасник». Она была написана им в возрасте пятнадцати лет под руководством того же В. А. Тропинина. А за конкурсную работу «Крестьянские мальчики в ночном стерегут лошадей» («Ночное»), которая во многом перекликалась с рассказом И. С. Тургене­ва «Бежин луг», Маковский получил золотую медаль и звание художника первой степени. К середине семидесятых годов определяется главная тема Маковского — городской быт. На своих многочис­ленных полотнах художник показывает жизнь раз­личных слоев русского общества — чиновников и ремесленников, дворян и крестьян, солдат и бро­дяг, купцов и приказчиков… Словом, картины Ма­ковского — это своеобразная «энциклопедия рус­ской жизни» тех лет. Маковский был одним из самых активных пе­редвижников, он горячо выступал против тех на­правлений в искусстве, которые искажали дейст­вительность. «Правда и искренность, — говорил художник, — самое главное во всех родах искусства». Одно из лучших полотен этого мастера — «На бульваре». С такой лее виртуозностью исполнена не­большая лирическая картина «Объяснение», на ко­торой мы видим молодого человека в момент его первого любовного объяснения. Очень удачна по исполнению «Вечеринка». А «вечная» для России тема пьянства трагически звучит в картине «Не пу­щу!», где замученная нуждой женщина в отчаянии загораживает мужу вход в кабак. Талантлив был и родной брат Маковского — Ни­колай Егорович Маковский (1842—1886), довольно рано умерший и поэтому не успевший заявить о се­бе в искусстве в «полный голос». Н. Е. Маковский учился в Академии худолсеств, писал перспектив­ные виды и пейзажи. За «Вид церкви села Дьякова в Коломенском, близ Москвы» получил звание клас­сного художника третьей степени, а за «Вид Моск­вы» — классного художника второй степени. Боль­шая часть масляных картин Н. Е. Маковского, так же как и картин его брата, регулярно появлялась на передвижных выставках. Из наиболее удачных по­лотен можно отметить: «На пашне в Малороссии», «Вид на Волге около Нижнего Новгорода», «Внут­ренность Благовещенского собора в Москве». Бытописателем и знатоком народной жизни был художник-передвижник Василий Максимович Мак­симов (1844—1911), которого И. Е. Репин называл «кремень передвижничества». Максимов родился и вырос в крестьянской семье в деревне Лопино Новоладожского уезда Новгородской губернии. Большинство его картин написаны на местныетемы. Самые известные из них: «Больной муж», «Приход колдуна на крестьянскую свадьбу», «Бабушкины сказки». Позднее Максимов говорил П. М. Третьякову, что «не писал городских дам в шелковых платьях, мундирных тружеников и прочих мало зна­комых людей и перешел навсегда к деревен­ской жизни». Полотно «Бабушкины сказки», показанное на выставке Общества поощрения художни­ков, получило премию и было куплено Треть­яковым для своей картинной галереи. А наи­более полно талант Максимова раскрылся в другой картине — «Приход колдуна на крес­тьянскую свадьбу». В эти же годы художник со­здал целую серию полотен, посвященных жиз­ни бедняков: «Бедный ужин», «У своей полосы», «Слепой хозяин» и так далее. О по­добных работах Максимова И. Н. Крамской сказал: «Сам народ написал свою картину. Вот, жанристы, у кого учитесь». Последним из значительных произведе­ний Максимова, стоящим несколько в сторо­не от центральной т|мы его творчества, ста­ла картина «Все в прошлом», написанная в 1889 году. От этого полотна веет носталь­гией по безвозвратно ушедшим временам. В последние годы жизни художник, говоря иносказательно, сам в какой-то мере оказал­ся персонажем своей картины «Все в про­шлом». На смену передвижникам пришли молодые художники новых направлений. Максимов больше не находил ни покупате­лей, ни заказчиков для своих работ. Худож­ник беднел, болел и старел — все это вместе взятое, в конце концов, и свело его в могилу. Типичным представителем передвижни­чества был и Константин Аполлонович Са­вицкий (1844—1905). Самое первое и самое значительное его произведение — картина «Ремонтные работы на железной дороге». По­казанная на III Передвижной выставке, она сделала имя Савицкого широко известным. П. М. Третьяков приобрел ее для своей гале­реи, что позволило молодому художнику по­ехать во Францию, где им были созданы такие полотна, как «Море в Нормандии» («Рыбак в беде») и «Путешественники в Оверни». Адалее произошла нелепая трагедия: жена художника по­кончила с собой из-за ревности (позже выяснилось, что ревность была вызвана фатальной ошибкой). Са­вицкий вернулся в Россию. В письме к своем)’ другу художнику-передвижнику В. Е. Максимову он писал: «Я в качестве отшельника нахожусь в одном из пре­красных захолустий Отечества нашего — Динабурге». Как и многие другие выдающиеся творческие лич­ности, Савицкий нашел забвение в искусстве. Имен­но годы, проведенные в «прекрасном захолустье», стали для художника самыми плодотворными. В этот период он создал две свои лучшие картины — «Встре­ча иконы» и «На войну». Главная тема того и другого полотна — крестьянская. (Не случайно Савицкого по­зднее назвали «Некрасовым в живописи».) «Встречу иконы» можно рассматривать как свое­образную параллель репинскому «Крестному ход)’ в Курской губернии^. На обеих картинах изображе­но огромное количество людей. Но у Репина пред­ставлены практически все сословия русского обще­ства, а у Савицкого — в основном крестьяне. Вслед за Савицким вспомним еще об одном ху­дожнике-передвижнике — Николае АлександровичеЯрошенко (1846—1898). Известность ему принесла картина «Кочегар», которая была показана на одной ‘< из выставок передвижников вместе с картиной И. Е. Репина «Протодиакон». Вдохновитель, органи­затор и руководитель передвижничества И. Н. Крам­ской писал об этой выставке и этих двух полотнах: «»Кочегар» и «Дьякон» балансируют. Не знаешь, который лучше. Разумеется, «Кочегар» по живо­писи уступает «Дьякону», но впечатление, типич­ность — равны. Оба весят здорово». В 1877 году Ярошенко был принят в члены Това­рищества передвижных художественных выставок. Свою задачу как художника он определил так: «Вы­вести искусство из тех замкнутых теремов, где оно было достоянием немногих, и сделать его достоя­нием всех». Помимо знаменитого «Кочегара», Ярошенко со­здал и целый ряд работ, посвященных русской уча­щейся молодежи. Среди них можно выделить две -«Студента» и «Курсистку». «Вот она… бежит с книж­ками под мышкой на курсы или уроки, — писал о «Курсистке» Глеб Успенский. — Таких девушек.,, каждый из нас видел и видит ежедневно…» Ярошенко, как и многие русские художники-реа­листы, относился к работе над портретами с осо­бой серьезностью. Он считал своим нравствен­ным и общественным долгом запечатлеть лучших современников. Что и сделал, оставив нам реты В. Г. Короленко, М. Е. Салтыкова-Щедрина, I Д. И. Менделеева и др. Самое значительное из поздних произведений ¦ Ярошенко — «Всюду жизнь». И здесь художник оста-1 ется верен задачам художника-психолога, главное I для него — как можно полнее раскрыть душевное со — I стояние героев. Всю свою жизнь Ярошенко удачно совмещал I творческую деятельность с военной, в отставку ушел генералом, купил усадьбу в Кисловодске, где I и скончался в 1.898 году. Другой замечательный художник и передвижник I Александр Карлович Беггров (1841—1914) тоже из­брал себе карьеру военного, став морским офице — I ром. В историю лее русского искусства Беггрив во — I шел как художник-маринист. С детства в душе Беггрова боролись две пламенные I страсти — к морю и живописи. Поначалу первая страсть восторжествовала, и Беггров поступил в Ин — I женерное училище Морской академии, а затем в ка-1 честве морского офицера совершил кругосветное пу-1 тешествие. И, возможно, мы сейчас знали бы I Беггрова-путешественника и не знали бы Беггрова-ху-дожника (художника Беггрова-младшего, потому что его отец Карл Петрович Беггров-старший был изве- I стным художником и автором весьма популярных ли — тографий с видами Петербурга). Но, как это часто бывает, в судьбу Александра Беггрова вмешался случай. В 1868 году фрегат «Александр Невский» потерпел крушение у берегов Дании. Эта катастрофа дала возможность Беггрову познакомиться с известным маринистом А. П. Бого­любовым. В результате жизнь Беггрова кардиналь­но меняется. Он поступает в Академию художеств, а в 1874 году оставляет военную слулсбу и уезжает во Францию, чтобы брать уроки у Боголюбова. (Бого­любов в то время жил в Париже.) В 1875 году Беггров в связи со смертью отца воз­вращается на родину и с того времени полностью отдает себя живописи. Пишет такие картины, как «Вид Английской набережной со стороны Василь­евского острова», «Устье Невы», «Петергофская по­енная пристань» и другие. В течение восьмидеся­тых годов на каждой выставке передвижников появляются все новые и новые полотна Беггрова. Беггров редко изображал чисто морской пейзаж. В основном на его картинах мы видим прибрежную полосу. Еще одной особенностью Беггрова-марини-ста было то, что он не был маринистом-баталистом, его внимание сосредоточивалось на военно-мор­ских парадах, торжествах, праздниках. Творчество Беггрова оптимистично по своей су­ти, светло и радостно. Конец жизни Беггрова, увы, был другим. Тяжелая болезнь, сопровождающаяся мучительными болями, вынудила художника пре­кратить творческую деятельность. Занавес его жиз­ни опустился в ночь на 15 апреля 1914 года — Бег-гров покончил жизнь самоубийством, выстрелив себе в сердце. Живописцем-маринистом был и другой не менее талантливый художник — Руфин Гаврилович Суд-ковский (1850—1885). Творчество его связано с го­родом Очаковом, где он родился. Отец-священник хотел видеть священником и сына, и потому Руфин был определен в духовное училище. Однако, как от­мечал биограф, юношу «тянуло совсем в иную об­ласть». И в конце концов Судковский оказался в Академии художеств. О его успехах в этот период можно судить по картинам «На берегу лимана» и «Утро в Крыму». Для восемнадцатилетнего ху­дожника эти полотна — несомненная творческая удача. Но творческие удачи нередко сопровожда­ются жизненными неудачами. Тяжелые условия жизни вынудили Судковского оставить Академию Он поселился в Очакове и писал его окрестности. В картине «Тишь» очень выразительно переданы и песок, и камни, и волны… В 1881 году Судковским было написано большое полотно «Буря возле Оча­кова». Изображая разбушевавшееся море, худож­ник сумел выразить не бессилие человека перед природой, а восхищение и восторг перед грозной морской стихией. В начале восьмидесятых Судковский написал такие картины, как «Прибой в тумане», «Взморье», «Очаковская пристань». Также им было исполнено поэтическое полотно «Перед грозой» и эпические полотна «Штиль» и «Дарьяльское ущелье». Начал он писать картины «Одесский мол» и «Херсонский берег», но закончить не успел. Заразившись брюш­ным тифом, художник скончался на тридцать пя­том году жизни. Несмотря на ранний уход из жизни, Судковский сумел занять весьма видное место в ряду русских живописцев. «Основной принцип, руководивший живописью Судковского, — отмечал современник, — был реализм, живопись правды морских видов и со­единенного с ней высокого впечатления». В ряду мастеров морского пейзажа стоит упо­мянуть и Льва Феликсовича Лагорио (1827—1905). В произведениях Лагорио сочетались этюды с нату­ры и цветовые искусственные эффекты — все это в традициях академической пейзажной живописи. Лагорио учился в Академии художеств, получил там золотые медали за картины «Вид в окрестностях Выборга» и «Вид на Лахте, близ Санкт-Петербурга». Восемь лет пробыл в Италии. В середине восьмиде­сятых художник получил императорский заказ на несколько картин, посвященных событиям Русско — турецкой войны. Кроме многочисленных полотен, написанных масляными красками, Лагорио оста­вил и акварельные рисунки: «Вид на взморье», «Нормандский берег», «Батум» и другие. Творчество следующего живописца, о котором нельзя не вспомнить, говоря о восьмидесятых годах XIX столетия, не было тесно связано ни с реализ­мом в целом, ни с передвижничеством в частности. Образно говоря, он находился «по другую сторону баррикады», поскольку является ярким предста­вителем академического направления в русском изобразительном искусстве. Этим выдающимсяхудожником позднего академического направления был Генрих Ипполитович Семирадский (1843— 1902), который в своем творчестве отдавал пред­почтение античным, библейским и историческим сюжетам. Картина Семирадского «Грешница» имеет поистине всемирную известность. Даже враждеб­ные академическому направлению передвижники считали эту картину хоть и поверхностной по со­держанию, но сильной по живописному исполне­нию. Семирадский был достаточно противоречи­вым художником, некоторые сцены древней жизни на его полотнах весьма поверхностны, но его реали­стические пейзажи «дышат» правдой и привлека­тельностью. Картина «Грешница» была приобретена лично императором. Следует отметить, что Семирадскому, как говорится, «везло» — уже с самого начала еготворческой жизни ему сопутствовал успех. Акаде­мия художеств за картину «Доверие Александра Ма­кедонского врачу Филиппу» награждает его боль­шой золотую медалью и правом на шестилетнее заграничное пенснонерство. За картину «Грешни­ца» Семирадский, помимо денежного вознагражде­ния от императора, получает еще и звание академи­ка. А звание профессора ему присвоили за картину «Светочи христианства. Живые факелы Нерона». За эту же картину он получил в Париже орден По­четного легиона. Знаменитая флорентийская Гале­рея Уффици для своего собрания предлагает ему на­писать автопортрет. Академии изящных искусств в Берлине, Стокгольме и Риме избирают Семирад­ского своим членом. Но самая главная удача Семирадского была в том, что его ни на минуту не оставляли ни его талант, ни вдохновение, ни работоспособность. Он пишет и пишет картины: «Танец среди мечей», «Продавец амулетов», «Оргия времен Тиберия на острове Капри», «Элегия», «Жрец Изиды», «Шопен у кня­зя Радзивилла», «Фрина на празднике Посейдона в Элевзине» и другие. За последнюю работу Турин­ская академия избирает Семирадского своим чле­ном, а 11арижская академия изящных искусств — членом-корреспондентом. В 1889 году в Петербурге проходит персональная выставка художника, на которой выставлена все та же «Фрина на празднике Посейдона в Элевзине». И. Е. Репин, побывав на этой выставке, писал: «Большая картина его, несмотря на всю академиче­скую риторику, производит «веселое» впечатление. Море, солнце, горы так влекут глаз и доставляют на­слаждение, а храмы, а платан посредине; право, ни один пейзажист в мире не написал такого красоч­ного дерева. Лица и фигуры меня не радуют, но они не портят впечатление». Но все проходит, все очень быстро проходит: и радости, и горести, и удачи, и беды… Таков удел человеческий. В последние годы жизни Семирад­ского покидают и вдохновение, и талант. Возмож­но, это было связано с его тяжелым заболеванием. Б 1902 году художник скончался. Семирадскому по духу творчества близок Алексей. Алексеевич Харламов (1840—1922), виртуозный мас­тер кисти. Как и Ссмирадский, он не был художни­ком, определяющим пути развития русского искус­ства второй половины XIX века, но, несомненно, и он внес свой достойный вклад в историю русского искусства. Окончив Академик? художеств с большой золо­той медалью, Харламов уезжает в пенсионерскую поездку за границу и обосновывается в Париже. В середине семидесятых годов важное место в твор­честве Харламова начинает занимать портрет. Как и многие его современники, Харламов стремится создать галерею портретов выдающихся людей сво­его времени. Он пишет портреты И. О. Тургенева. А. Доде и других. Параллельно с портретами художник пишет «го­ловки». «»Головка», — пояснял один из современ­ников, — суть не что иное, как «незаказанные» порт­реты, под которыми даже не подписываются неизбежные X., N. и Z. Художник рисует с натуры свою головку и свой этюд точно так же, как с натуры пор грет. Но выбор его не стеснен, и вот причина, по которой все головки красивы, все этюды типичны…» Судя по всему, Харламов, не имея дополнитель­ных источников дохода, испытывал финансовые трудности. Академия не очень-то «раскошелива­лась» па своих пенсионерок. Репин вспоминал, что пенсионеры Академии «обеспечены настолько, чтобы только доехать до какого-нибудь города и си­деть в нем, сложа руки, в какой-нибудь дешевой ка­морке, «чай с квасом, а порою с водою», как гово­рится». Поэтому Харламов вначале рисовал «головки» исключительно для заработка, а потом так «втянулся», что в итоге «головки» составили самую значительную часть творческого наследия художника. Среди «головок» Харламова следует отметить «Голову мальчика-цыгана». «Девочку-итальянку», «Цыганку», а самой лучшей «головкой» является «Мордовская девушка». Если в некоторых харла-мовских «головках» можно заметить явный «си­роп», то в «Мордовской девушке» прежде всего мы видим грусть и тоску в глазах героини. Возвращаясь же к реалистической живописи, вспомним еще одного мастера реалистического пейзажа — Александра Александровича Киселева (1838—1911). В начале творческого пути Киселев чаще всего пишет пейзажи. «Святогорский монас­тырь на Донце» довольно вялый, надо признать. Впрочем, Киселев быстро покончил с недостат­ками своего «раннего» периода, и уже представлен­ный на выставке передвижников пейзаж «Вид окре­стностей Харькова» был выше всех похвал. С того времени художник постоянно участвовал в ежегод­ных выставках передвижников, а также занял вид­ное положение в Товариществе, регулярно изби-раясь в правление. В восьмидесятые годы отчетливо определилась творческая индивидуальность Киселева как реа­листа, и реалистическим принципам он был верен до конца своих дней. Типичными в этом плане являются пейзажи «Перед грозой» и «Дождь». По­лотна Киселева производят «освежающее впечат­ление», отмечал И. Е. Репин. Столь же «освежающее впечатление» произво­дят и картины Владимира Донатовича Орловского (1842—1914) — талантливого художника-пейзажи­ста, творчество которого было тесно связано с худо­жественной жизнью не только Петербурга, но и Ук­раины, где он провел многие годы. Как и Киселев, Орловский с блеском окончил Академию худо­жеств, получив большую золотую медаль и право на заграничную поездку. Жил во Франции, Германии, Швейцарии, много там работал. Но чужая природа его не слишком вдохновляла. «Мотивы же здесь со­бирать, думаю, не стоит, — писал Орловский, — они чужды мне, как и каждому русскому». По возвраще­нии на родину художник путешествует по России, создавая этюд за этюдом. «Этюды — это часть моей души», — отмечал Орловский. В начале восьмидесятых годов в творчестве ху­дожника появляется все больше и больше пейзажей с изображением украинской природы («Заросший пруд», «Перед дождем», «Перед бурей»). Орловский пишет берега Днепра, украинские мазанки… Восьмидесятые годы — время наивысшего расцвета творчества Орловского. На выставке передвижни­ков экспонируются работы Орловского с изображе­нием природы Кавказа, такие как «Из окрестностей Пятигорска», «Горный ручей». В следующем году Орловский едет в Подольскую губернию, где соби­рает материал, на основе которого пишет ряд кар­тин, например: «Речка Гнилица», «Высохшее рус­ло». Также в восьмидесятых годах художник все чаще пишет море: «Унесенный баркас», «Дети на бе­регу моря»… В последующие годы произведения Ор­ловского все реже и реже появляются на выставках, потому что сам он все чаще и чаще болеет и в конце концов умирает в небольшом городке Нерви. Если Орловский более всего в своем творчестве тяготел к югу России, то Ефим Ефимович Волков (1844—1920), тоже известный пейзажист, посвятил свое творчество в основном воспеванию красот Рус­ского Севера. Выступал он преимущественно в жан­ре лирического пейзажа. Из его произведений до­стойны внимания такие работы, как «В лесу по весне», «Лес на болоте», «Лесной ручей». В 1880 го­ду Волков вступил в Товарищество передвижных ху­дожественных выставок и на VIII Передвижной вы — ставке представил картину «Осень», которая была отмечена как одно из лучших произведений пей­зажной живописи. В творчестве этого художника восьмидесятые го­ды были наиболее плодотворными. Написанная в 1883 году картина «Октябрь» экспонировалась на XI Передвижной художественной выставке. Совре­менник отмечал: «Между… многочисленными кар­тинами наших пейзажистов… самая замечательная «Октябрь»… это одна из лучших, если не самая лучшая вещь Волкова, так хороши и рельефны тощие деревца, оголенные осенью, так хороши тут пер­спективы сквозь реденький лесок, столько тут-везде воздуха и осеннего спадающего света…» Волков много путешествовал и по России, и за ру­бежом. В 1879 году вместе с И. И. Шишкиным он предпринял путешествие в Крым, а в 1888 году по приглашению великих князей Сергея Александро­вича и Павла Александровича совершил путешест­вие по Сирии, Палестине, Египту и Греции. Умер Волков там же, где и родился, — в Петербурге (тог­дашнем Петрограде) в 1920 году. Говоря об изобразительном искусстве восьмиде­сятых годов XIX столетия, следует упомянуть та­ких живописцев, как Н. П. Загорский, П. А. Сведом-ский, А. Д. Кившенко, Н. Н. Каразин, И. А. Пелевин, П. С. Тюрин, В. А. Бобров, В. Г. Казанцев. Эти худож­ники не столь широко известны в наше время (а не­которые так и вовсе забыты), но суть ведь не в этом. По-разному складываются судьбы. И известность вомногом зависит не от степени таланта того или иного художника, а от жизненных обстоятельств, прихотей судьбы, счастливых или несчастливых случаев, места рождения и другого. Суть в том, что и известные, и по разным причинам оставшиеся неизвестными художники оставили нам па своих полотнах «запечатленное время», то есть оставили нам спои размышления о жизни, запечатлев их в об­разах современников, в пейзажах, бытовых зари­совках и исторических сценах. В восьмидесятые годы было достаточно хорошо известно имя Николая Петровича Загорского {1849—1893). Ни одно из его полотен, появлявших­ся на выставках передвижников, не оставалось без внимания критики. Загорскому был чужд внешний эффект, напыщенность, повышенный драматизм. Его больше волновали переживания и размышле­ния персонажей. Являясь членом Товарищества, он всегда, по свидетельству В. Д. Поленова, был сто­ронником всего нового и передового. На VIII Вы­ставке передвижников была представлена его картина «Альтист», высоко оцененная современной критикой. Много времени Загорский посвятил со­зданию иллюстраций к произведениям И. С. Турге­нева. Последние десять лет жизни художника были особенно плодотворны. С 1885 года начинают по­являться наиболее значительные его картины: ¦¦Митька», «Деревенские подростки», «Перед обе­дом». Одно из лучших полотен этого периода — «В неурожайный год. По миру». Весьма удачно и другое его полотно — «Полесовщик». Последними работами Загорского были картины «Письмо от сына издалека» и «Прошлое». На этом творчество и жизнь Загорского, находившегося в расцвете сил — и таланта, увы, оборвались. Осенью 1893 года художник простудился и на сорок четвертом году жизни умер. Павел Александрович Сведомский (1849—1904) родился в семье богатого помещика, поэтому имел возможность отправиться на учебу в Германию, где занимался под руководством выдающегося венгер­ского художника М. Мункачи. Первая из известныхкартин СведомскогО — «Крестьянский двор». Про­стой и скромный мотив написан так же скромно, просто и талантливо. В дальнейшем своем творче­стве Сведомский обращается в глубь веков, избирая сюжетами для своих полотен события из жизни ис­торических личностей или жанровые сцены из раз­личных эпох. Поселившись в Риме, он так проника­ется аурой «вечного города», что начинает писать сплошь античные пейзажи: «Дочь Камелии», «Юлия в ссылке», «Медуза». В последней картине Сведомский изобразил эпизод из греческого мифа о горгоне Медузе, взгляд которой превращал людей в камни. Картина производит зловещее впечатле­ние: горгона — подобие живого мертвеца, фон кар тины — мрачнее некуда. И в то же время… Словом, художник образу Медузы сумел придать две, на пер­вый взгляд, несовместимые черты — отталкиваю­щую и притягивающую. К концу восьмидесятых годов появляются карти­ны Сведомского на тему французской революции. — Одна из них — «Жаки. Сцена из времен французской революции. 1798 год», другая — «Жертва револю­ции». Известны и два портрета работы Сведом­ского — Анны Кутуковой-Сведомской и А. Н. Весе-ловского, историка литературы. В последние годы жизни Сведомский обратился к отечественной ис­тории: «Пожар в Москве. 1812 год», «Казнь Ермака», «Бородино». Несколько работ художника осталисьнезавершенными: Сведомский умер от скоротечной чахотки. Алексей Данилович Кившенко (1851—1895) уже семи лет от роду много и отлично рисовал. Как гово­рится в таких случаях, сам Бог ему велел поступать в Академию художеств, что он и сделал по достиже­нию юношеского возраста. Во второй половине семидесятых годов художник наряду с произведени­ями на традиционные для Академии библейские сю­жеты создает ряд работ на темы из народного быта («Воришка», «Мальчик со змеем»). Но более всего Кившенко известен своей картиной «Военный со­вет в Филях в 1812 году». Один из современников писал: «Военный совет в Филях заинтересовал ху­дожника не своими блестящими мундирами… а именно желанием воспроизвести в красках выра­жение лиц участников этой великой драмы, разыг­рывающейся в такой скромной обстановке». Сразу же после появления на выставке «Военно­го совета в Филях» Кившенко получает от Акаде­мии право на заграничную пенсионерскую поездку. Рисует и живет в Германии и Франции. Однако же заграничные темы были ему чужды, и он возвраща­ется на родину, где пишет картин}’ «Съезд на ярмар­ку на Украине». Интересно, что внимание художни­ка привлекает не сама ярмарка, а люди, следующие по дороге на эту ярмарку. С начала восьмидесятых годов у Кившенко появля­ется сюжет, который становится чуть ли не основным в его творчестве — охотничьи сцены. Кроме того, ху­дожник успешно работает как живописец-баталист. Известны его батальные картины («Штурм крепости Ардаган», «Зивинский бой»), которые с полным пра­вом можно отнести к выдающимся произведениям русской батальной живописи. В конце жизни Кившен­ко руководил мастерской батальной живописи в Ака­демии художеств. Иван Андреевич Пелевин (1840—1917), живопи­сец и мозаичист, окончил Академию художеств в 1862 году. По выходе из Академии написал не­сколько картин («Воскресный досуг», «Молодая мать»). Однако стесненность в средствах побудила его заняться мозаичным искусством. Впрочем, жи­вопись он тоже не оставил, и в 1869 год)’ за картины «Детский завтрак», «Деревенская швея» ему было присуждено звание академика. Пробовал себя Пе­левин и в исторической живописи, написав такие картины, как «Иоанн Грозный в келье Николы Юродивого во Пскове», «Боярин Троекуров читает царевне Софье указ о заточении ее в монастырь», но история его не увлекла, и вскоре художник вер­нулся к изображению сцен деревенского быта. Характерное отличие Пелевина от большинства других русских жанристов в том, что его картины отображали не темные стороны деревенского быта, а светлые — даже порою чересчур светлые, что приво дило к излишней идеализации крестьянской жизни. Особенность творчества Пелевина состояла в том, что он любил изображать на своих картинах детей. Еще одним полузабытым на сегодняшний день художником является Иосиф Евстафьевич Крачков-ский (1854—1914). В своем творчестве Крачковский придерживался традиций академического реалисти­ческого пейзажа. Учился в Академии художеств, впо­следствии удостоился звания академика «за отличные познания в пейзажной живописи». Из многочислен­ных пейзажей Крачковского пользовались особой популярностью «Зимний вид в окрестностях Петер­бурга», «Сумерки», «Перед грозой». С 1880 по 1884 год Крачковский путешествовал по Франции, Германии, Италии, Испании, Швейцарии. За это время он со­здал множество этюдов, написанных под влиянием творчества французских художников. После возвра­щения на родину излюбленной темой художника ста­ли виды Москвы и Петербурга. Значительную часть наследия Крачковского составляют южные пейзажи Крыма, Кавказа, юга Франции и Италии. Виктор Алексеевич Бобров (1842—1918), учась в Академии художеств, получал там медаль за медалью за отлично выполненные этюды, которые, к слову ска­зать, были оставлены в Академии как образцы для подражания. В. М. Максимов, учившийся вместе с Бо­бровым, писал о нем: «Образцовый этюдист, принес-ший огромную пользу товарищам по Академии как сво­ими живописными работами, гак и своими советами». Бобров работал во многих жанрах, в особенности в портретном и пейзажном. В восьмидесятые годы он создал целую серию гравюр-портретов выдающихся деятелей русской литературы и искусства, в том числе И. И. Шишкина, Ф. М. Достоевского, А. Г. Рубинштей­на. Художник писал и детские портреты (карандаш­ный портрет дочери, живописный портрет сына). В конце восьмидесятых годов творчество Боброва приходит в явный упадок. Он постоянно пишет одну и ту же натурщицу, давая картинам различные назва­ния: «Мечта», «Купальщица», «Отдых»… Точных сведе­ний о последних годах жизни Боброва не сохранилось. Пик творчества уральского художника Владими­ра Гавриловича Казанцева (1849—1902) приходится на вторую половину восьмидесятых. Лучшие работы Казанцева посвящены уральской тематике: «За Урал», «Утро на реке Косьве», «Туман па Чусовой». Казанцев был знаком с писателем Д. Н. Маминым-Сибиряком. И вот что замечательный писатель ска­зал о замечательном художнике: «В. Г. Казанцев взял главным сюжетом своих картин драматические мо­менты борьбы света и тьмы, ласковые умирающие тона зелени, мягкие тени… точно повеяло смолис­тым ароматом хвойного леса, росой, набегающей струйкой дыма, и вас охватывает такое бодрое и хо­рошее чувство, какое может дать только одна приро да. Таковы картины Казанцева «Солнце село», «Пер­вая пашня», «Взошла луна», «В ночном», «Полночь на Севере». «Светает» и т. д. Мы особенно ценим эти картины нашего уральского художника, с такой се­рьезной полнотой рисующего родные просторы». Мастером портретного жанра был Иван Алексее­вич Тюрин (1824—1904). Большая часть его работ — портреты государственных чиновников, и многие из них говорят о большом таланте художника. Так, за «Портрет профессора Санкт-Петербургской духов­ной академии архимандрита Григория» И. А. Тюрин получил звание академика. Помимо портретов, Тю­рин писал иконы и делал росписи — его работы укра­шают многие провинциальные церкви. Живописец Николай Николаевич Каразин (1842—1908) прожил бурную, полную опасностей, путешествий и приключений жизнь, был всю свою жизнь невероятно известен, популярен, написал двадцать томов художественных произведений, со­здал около четырех тысяч рисунков, сотни картин, проиллюстрировал десятки книг (кстати сказать, был первым иллюстратором Ф. М. Достоевского). Большое влияние па художника оказали научные экспедиции, в которых он принимал участие. Кара­зин принял участие и в Русско-турецкой войне 1877—1878 годов, где был награжден золотым ору­жием «За храбрость». Параллельно с этим он создал несколько военно-патриотических картин. Весьма интересны и многочисленные жанровые картины Каразина туркестанского цикла. В этих не­больших по размерам произведениях художник до­стиг большой психологической глубины. Примеры тому — «Смерть коня — смерть всадника», «Всадник в степи». Привлекала Каразина и величавая ширь рос­сийских рек, и подтверждение том)’ — его картины «На Каме», «На Оке». А вечный покой талантливый художник, неутомимый путешественник и храбрый воин обрел в Петербурге, на кладбище Александро-Невской лавры, где был похоронен с воинскими по­честями. Итак, подведем некоторые итоги. В 1870 году группа художников образовала Товари­щество передвижных художественных выставок. То­варищество объединило лучшие творческие силы то­го времени. Оно устраивало выставки в Петербурге, Москве, Харькове, Казани, Орле и других городах России. В своем творчестве передвижники культиви­ровали реалистический подход к действительности. Участники объединения противопоставляли себя официальному искусству в лице Академии худо­жеств. Однако не будем забывать, что почти все они вышли именно ил стен Академии: и Репин, и Поле­нов, и Васнецов, и другие. А в числе передвижников, приглашенных в Академию для преподавания, был Р1.И. Шишкин. Также не следует забывать, что не кто иной, как Семирадский — яркий представитель ака демического направления — высказался в пользу бы­тового жанра, указывая на Репина как на положи­тельный пример. Поэтому не станем ни упрощать, ни усложнять взаимоотношения реалистического и академического искусств. В каждом из направле­ний, течений, «измов» и прочих имеются свои плю­сы и свои минусы. Истинные же произведения искус­ства выше всяческих догм и «измов», и принадлежат они не тому или иному направлению, а Вечности. Лучше вспомним добрым словом Павла Михай­ловича Третьякова (1832—1898), который говорил: «Для меня, истинно и пламенно любящего живо­пись, не может быть лучшего желания, как поло­жить начало общественного, всем доступного хра­нилища изящных искусств, приносящего многим пользу, всем удовольствие». В начале девяностых годов П. М. Третьяков осно­вал в Москве первый общедоступный музей русско­го искусства (ныне Государственная Третьяковская галерея). В это же самое время в Петербурге был открыт Русский музей. Открытие двух музеев оте­чественного искусства — свидетельство выдающих­ся достижений русских живописцев XIX века.