То обстоятельство, что драматическая поэма появилась на свет в гитлеровской Германии, наложило, конечно, свой отпечаток на ее дальнейшую судьбу. Предназначенная для сцены (и очень сценичная), она, сколько нам известно, никогда и нигде не ставилась. Исследователи творчества Гауптмана ее почти не касаются, даже упоминают редко. Между тем это произведение чрезвычайно интересное, можно сказать, единственное в своем роде.

Первое, что бросается в глаза, когда читаешь «драматическую поэму» Гауптмана, может быть определено грубым словом «театральщина». Внешнее оперение темы на редкость старомодно, чрезвычайно нарядно.

Кажется, будто Гауптман перечеркнул весь собственный опыт новатора сцены, капитулировал перед рутиной и решил сочинить пьесу в духе Ростана, где вперемешку толпятся театральные испанцы и театральные цыгане, немецкие «бурши» и красотки. Вся эта пышная «смесь одежд и лиц» соотнесена с шекспировскими фигурами Гамлета, Горацио, Розенкранца и Гильденстерна. Однако первое впечатление обманчиво.

Вчитываясь в пьесу, вникая в перипетии борьбы за любовь цыганки Хамиды, магнетические чары которой влекут к себе и принца датского, и напыщенного испанца Дона Педро, и соплеменника Хамиды, романтического цыгана Лишку, начинаешь понимать, что вся эта «театральщина» выполняет функцию своего рода маскировки.

Предыдущая статьяРабота Матисса
Следующая статья«Дегероизация» Гамлета