Именно к 1944 г. относится работа Матисса над иллюстрациями к «Цветам зла» Бодлера. Характерно, что эти рисунки и литографии представляли в книжной графике Матисса особый этап: в отличие от будущих работ с обильным включением декоративных моментов, бегущих со страницы на страницу и объединяющих всю книгу, Бодлера Матисс иллюстрирует чрезвычайно строго к именно в духе работы над упомянутыми женскими портретами. Но здесь лучше предоставить слово Луи Арагону.
«…Случилось так, что Анри Матисс, мечтая над стихами Бодлера, был вовлечен… в поиски гармонии текста-изображения, заключенной в одном только человеческом лице. Здесь иллюстрация уже не резюме истории, рассказанной в тексте данной сцены… но она и не украшение этой сцены. Это может быть лицо, говорящее голосом Бодлера, или лицо той, того, к кому обращены слова поэта.
Это портрет, освобожденный от своих законов и крепостной зависимости, подчиненный выразительности нового типа. Следовало бы читать стихотворение, не отрывая глаз от портрета: тогда открылось бы, каким образом портрет оживает в словах, обнаружилось бы, что связь этого лица с Волосами не сводится к распущенной шевелюре, отягченной истомой, тогда стала бы ясной связь девы Тропиков с Танцем змеи или связь пожилого мужчины — с его лысиной, очками, тонкогубым ртом и крахмальным воротничком — с Предсуществованием (никогда больше я не прочту, не произнесу вслух этого стихотворения, не видя перед собой отчаянных глаз колониального чиновника, уходящего на пенсию).
Итак, человеческое лицо пускается здесь в новое плавание по ту сторону портрета».