Эти понятия неразделимы. Боль, страдания любого живого существа в огромном мире всегда находят отклик в сердце, освященном верой и любовью. И несмотря на то что в работах Г. Кроллиса часто изображены страдания и боль, слезы и отчаяние, общая интонация жизнеутверждающая. Не случайно тогда же, в Хиросиме, 1 июня 1981 г. рядом со стихами о боли возникли и строки о жизни и любви: Это моя песня И земле, и солнцу, И человеку, И запаху трав, И силе дерева. Эта моя жажда Неутолима.
Вера в возможность гармонического существования человека в мире — залог жизнеутверждающего пафоса художника, в своих работах выразившего не только свое «я», но и общие принципы латышской графической школы. Ее всегда отличала философская глубина, интеллектуальность, изысканность наряду с большим общечеловеческим содержанием.
В 1967 г. Гунару Кроллису была присуждена премия Ленинского комсомола. Каждым новым листом своих графических циклов, каждым штрихом на белом листе он подтверждает это почетное звание.
Творчество «молодых» доказывает нам, что тема, раскрывающая образы советских людей, современников, неисчерпаема. Она может быть решена в любом жанре — портрете и пейзаже, натюрморте или тематической картине. Часто, едва взглянув на какую-то работу на выставке или в альбоме, мы сразу схватываем время, наложившее на облик человека, на преображенную природу или на подбор предметов свой неповторимый отпечаток. И мы говорим: «Это 20-е годы» или «Эти строители — герои наших дней». Мы отличим натюрморт послереволюционного десятилетия по набору изображенных реалий, таких простых и таких выразительных: четвертушка хлеба, селедка. Мы не спутаем его с золотым морем хлеба в работах художников 50-х годов.
Лица людей… Такие разные в каждом историческом периоде.