Donald Knorr Chairs

Невозможно переоценить влияние, которое оказала разработка новых материалов и технологий в военное время на послевоенный дизайн, особенно в Соединенных Штатах. В отличие от Европы Америка вышла из войны более сильной и уверенной в себе, чем когда-либо, восстановив свою индустриальную мощь и стряхнув последние следы Великой депрессии.

Заводы, которые в огромных количествах выпускали самолеты, танки, боеприпасы и прочие предметы военного назначения, были готовы к переходу на выпуск потребительских товаров в беспрецедентных масштабах. Мирное время пробудило инстинкт «гнездования» у населения в целом, что неудивительно, учитывая физическую разобщенность и эмоциональную неопределенность, которую испытывали люди в годы войны.

С завершением военных действий и воцарением мира американская мечта трансформировалась в идею семейного пригородного домашнего гнездышка. Это была утопия преимущественно белых представителей среднего класса: мать-домохозяйка, улыбающийся отец, служащий в крупной благожелательной корпорации, послушные здоровые дети, счастливо живущие в новых просторных домах с современной обстановкой, новейшей бытовой техникой и, конечно, большим автомобилем-универсалом перед домом.

Хотя эта мечта о беззаботной жизни в полном достатке оставалась недостижимой для многих американцев, она отражала широко распространенное стремление к такому образу жизни, который предполагал беспрецедентно высокий уровень потребления. Такой образ жизни насаждался усовершенствованной рекламной индустрией, которая формировала неиссякаемое желание приобретать новые и, по-видимому, лучшие товары.

Этот поток низкопробной, ориентированной на сбыт продукции вызвал широкую и серьезную дискуссию в дизайнерской среде. Такие организации, как Нью-Йоркский музей современного искусства (МоМА), решили, что нужно заняться просветительством в области дизайна. Заведующий отделом промышленного дизайна музея Эдгар Кауфман-младший в 1948 г. опубликовал в Architectural Review убийственную и очень заметную статью «Боракс, или Хромированный телец», в которой обличал чрезмерную орнаменталистскую природу «обтекаемых форм», особенно в применении к принципиально статичным предметам.

Он также осуждал господство «рыночного» дизайна и призывал к возвращению к подлинным функциональным принципам модернизма. Слово «боракс» стало крайне уничижительным термином, хотя своим происхождением обязано крикливой рекламе мыльной продукции компании Вагах. Термин использовался для характеристики вульгарного модернистского дизайна, который, по словам Кауфмана, «был положен на алтарь продаж [со] статистическими хвалебными песнями… звучащими в его честь». Он писал, что «звездные» дизайнеры занимаются саморекламой перед широкой публикой, но их привлекательность для корпораций базируется на весьма солидной платформе.

Borax Soap

Они обнаружили способы непосредственной увязки дизайна с продажами, причем не после появления продукта, а благодаря благовидным предварительным проектам, которые обладают всеми отличительными чертами крупных долларовых инвестиций. Они отказываются делать и продавать предварительные наброски, показывающие их представление о том, как, по мнению клиента, должен выглядеть конечный продукт.

Дизайн создается в результате тщательных исследований. Они изучают результаты продаж и финансовые показатели компании, сравнивают ее продукцию с конкурентами по качеству, цене и стилю, изучают дистрибьютора и проблемы сервиса, высказываются за дружественное сотрудничество с дизайнерами компании, инженерами и торговцами.

Кстати, но этой причине редко объявляется, что данный продукт разработан конкретным бюро промышленного дизайна. Далее, ЭТИ дизайнеры подписывают длительные контракты, минимум годовые, и в это время работают только с одним производителем в конкретной области… Выстраивая отношения с клиентурой, дизайнеры должны давать «результат», который в первую очередь определяется продажами. Их интерпретация фразы «форма определяется функцией» звучит как «стиль определяется продажами».

В 1948 г, одновременно с появлением язвительной статьи «Бараке», Кауфман в рамках МоМА организовал знаковый Международный конкурс дизайна дешевой мебели, который должен был опровергнуть ПОДХОД американских знаменитостей в области промышленного дизайна.

Мероприятие также задумывалось как стимул возвращения в международном масштабе к принципам модернизма и являлось частью более широкой программы реформирования дизайна, известной как «хороший дизайн». Конкурс, как сообщалось в пресс-релизе, выпущенном МоМА, был «рассчитан не только на дизайн, но и на производство дешевой мебели», «должен был впервые объединить всех занятых в отрасли — производителей, торговцев и дизайнеров — в единый общенациональный проект ДЛЯ производства качественной мебели, доступной человеку со средним доходом».

Реакция на конкурс, в котором победителям в различных категориях были обещаны призы и исследовательские гранты на огромную сумму в 55 000 долларов, оказалась невероятной. Поступило более 8000 заявок, многие из США, но также от дизайнеров более чем из тридцати стран. Еще одним способом поощрения стало обещание производителей, имевших отношение к конкурсу, запустить в производство продукцию победителем, организовать их продажу в 200 магазинах по всей Америке и выплатить авторские отчисления дизайнерам за все проданные экземпляры.

Borax Soap
Предыдущая статьяВиды дизайна: а что выберешь ты?
Следующая статьяЧто такое искусство видеоигр?