На Международной выставке в Париже в 1925 году наша страна показывала не только разработанный во Вхутемасе проект оформления и оборудования рабочего клуба, но и выполненный в натуральную величину интерьер клуба На Эспланаде Инвалидов было выделено специальное здание, в котором разными странами демонстрировались образцы оборудования интерьеров.
Вот как описывал этот раздел Парижской выставки корреспондент журнала «Рабочий клуб»:
«Каждая страна получила в этом здании одну-две комнаты, где и не замедлила демонстрировать последние достижения буржуазной роскоши <…> Тут выставлены и всевозможные туалетные столики с помещением для бесчисленных флакончиков, и оттоманки для разжиревших бездельников и бездельниц, и замысловатая хрупкая мебель, на которой можно сидеть только бочком; всевозможные шторы и занавески, пианино и граммофоны, кровати и ночные горшки, и проч. и проч. <.„> Что же сделали со своими двумя комнатами представители СССР?
Представители СССР оказались верны себе: к общему ужасу, они менее всего обратили внимание на предметы мещанского комфорта, помогающие коротать излишне длинные досуги, а демонстрировали достижения большого общественного охвата. К общему ужасу, они демонстрировали… избу-читальню и примерный рабочий клуб — оба с соответствующим оборудованием.
<…> По отзывам специалистов, а также и французской прессы, вынужденной отдать должное нашим достижениям, оборудование этого примерного рабочего клуба—очень экономно, легко, показательно и подвижно, а главное, построено с расчетом на минимум затрат. Вся обстановка в целом— образец удобства и целесообразности и состоит из очень небольшого количества предметов, сделанных и подогнанных по замыслу автора этого оборудования конструктивиста А. Родченко так, чтобы, по необходимости, удовлетворять то одной, то другой потребности<…>
Помещение рабочего клуба посещалось массой народа; многие смотрели на его оборудование, как на диковинку, иные фыркали, архитекторы и художники рассматривали каждую деталь; но совершенно по-другому смотрели на это рабочие Франции, посещавшие клуб большими группами.
Ведь этот клуб — и наш клуб — так формулировал общую мысль один из рабочих и любовно гладил рукой установку для стенной газеты».
После окончания выставки в Париже оборудование рабочего клуба было подарено Французской коммунистической партии и использовалось как показательный советский Рабочий клуб.
Простота форм оборудования и даже известный аскетизм художественного облика клубного интерьера с оборудованием Родченко, резко контрастировавшие с подчеркнутой роскошью демонстрировавшихся в соседних помещениях богатых жилых интерьеров, воспринимались и как новый эстетический идеал, и как этическая норма образа жизни тех трудных героических лет.
А между тем при обсуждении проекта А. Родченко в Москве на заседаниях Комитета отдела СССР на Парижской выставке некоторыми высказывались сомнения, что «сухость» оборудования клубного интерьера будет восприниматься как обстановка, мало располагающая к отдыху. Опыт показал, что опасения эти не оправдались.
Положительно оценивая работу Родченко, журнал, публикуя эти образцы, одновременно сформулировал и те основные требования, которые предъявлялись тогда к вещи в клубе:
«1. Клубная вещь должна быть сконструирована в расчете на обслуживание одной или нескольких точно определенных функций клубного коллектива.
2. Вещи в клубе при небольшом их количестве должны обслуживать весьма многочисленные и многообразные функции клубного коллектива.
Отсюда возникает необходимость в том, чтобы вещь могла трансформироваться (менять форму с изменением функции). (Стремление к разумной экономии при оборудовании клуба должно привести именно к трансформирующейся вещи, а не к вещи дешевой).
3. При приспособлении вещи к выполнению то одной, то другой функции, сама конструкция вещи не должна допускать произвольного изменения формы, а самое изменение должно требовать минимальной затраты сил и времени.
4. Ввиду того, что в жизни клубного коллектива нередки также моменты, когда возникает потребность очистить от вещей максимальную площадь, вещь должна легко «свертываться» и в свернутом виде занимать минимальное пространство»3.
Приемы трансформации были широко использованы и в разработанной под руководством Родченко «клубной мебели нового образца»:
- складной стул-кресло (превращается в парту или в стол);
- шкаф с системой тщательно разработанных различных по назначению емкостей (в том числе и выдвигаемые сбоку плоские вертикальные ящики для бумаги) и образующей стол подъемной плоскостью;
- буфет, занимающий в свернутом виде 1 кв. м, а в развернутом виде образующий витрину для товаров, три стойки, прилавок, шкаф для посуды и продуктов;
- стол для читальни—четырехтумбовый, квадратный в плане—в развернутом виде увеличивает свою полезную площадь в три раза;
- доска объявлений—сложный трансформируемый агрегат, включающий отдел для наборных объявлений (движущиеся по вертикали зажимные линейки, ящики для шрифта), откидной столик для работы, плоскости для объявлений, выдвижные щиты для афиш.
Авторы статьи в журнале «Рабочий клуб», отмечая, что «вещь, отвечающая поставленным требованиям, будет способствовать нормальному выполнению разносторонних функций клубного коллектива и тем самым внесет в клуб оживление», выражают надежду, что «такая вещь, убедительно агитируя за свое удобство и целесообразность, неминуемо проникнет и в личный быт рабочего».
Изба-читальня выполняла на селе роль основного нового агитационно-просветительного центра. Рабочий клуб в городе (и в рабочем поселке) и изба-читальня на селе в первые годы советской власти играли большую роль в пропаганде революционных идей и в политической консолидации трудящихся рабоче-крестьянского государства.
Не случайно, когда встал вопрос, что показать на Парижской выставке как ростки новой культуры в социалистическом государстве, были выбраны два объекта—рабочий клуб и изба-читальня. Причем оба объекта были сдублированы—они были показаны и как оборудованные интерьеры (в натуральную величину) на Эспланаде Инвалидов, и как специально разработанные во Вхутемасе проекты. Интерьер избы-читальни был разработан Я. Тугендхольдом и А. Вольтером и оборудован в Париже архитектором А-Поляковым, художниками Д. Штеренбергом и А. Дурново (материалы этого интерьера не выявлены).
