Для средового проектирования понятие «ансамбль» вовсе не исключает появления в среде таких «отрицательных» состояний как неустроенность, тревога, потеря ориентации и т.п.
А кроме того, Л.В. Руднев, опять же в соответствии с господствовавшими в те годы представлениями, считал партнерами в деле синтеза лишь три формы художественных усилий — архитектуру, живопись и скульптуру.
Ну, разве что еще, как исключение, садово-парковое искусство. Что сегодня, когда рамки понятия «синтез искусств» резко расширились, требует качественно нового взгляда на проблему.
Теоретические недоумения начались с Диего Риверы и суперграфики. Первый отказал архитектуре в главенстве на фасадах сработанных им общественных сооружений. Вторая вообще обволокла своей визуальной аурой средовые построения в целом, отодвинув базовое для среды художественное переживание — пространственное — во второй ряд, окружив зрителя цветом, а не пространством.
Но это — на поверхности. На самом деле тон еще в конце XIX века задали реклама (начиная с знаменитой мельницы на крыше парижского кабаре «Мулен Руж»), автомобили и вторгшаяся в облик города инженерия — фабричные трубы, линии электропередач, мосты и газгольдеры.
Произошло — может быть, впервые столь отчетливо — нечто почти непредвиденное для профессиональных художников. В знакомые до мелочей реакции эмоциональночувственного сравнения впечатлений от слагаемых среды включились компоненты, имеющие иные основания идейно-содержательного контакта проектировщика и зрителя — не «изображающего», а «прямого действования».
Автомобиль не изображает движение (скорость, радость управления и пр.), а едет, чем и ценен горожанину. Заодно участвуя в создании облика среды, внося в него черты динамичности, неустойчивости и т.д. Путепровод не только показывает возможность проезда, но является воплощением его комфортности и в этом качестве намного важнее городу, чем тот факт, что он стал элементом его картины. Дорожные знаки не просто декоративные пятна вдоль улицы, а средство управления ее жизнью, эскалатор не часть впечатлений от городского интерьера, а база его удобности, и т.д., и т.п.
«Внеизобразительная» функция» инженерно-дизайнерского оснащения городской среды становится главнее ее роли «визуального организатора» образа жизни. А вместе с нею на передний план эмоциональной оценки картины города вышли слагаемые и следствия восприятия «дизайнерских образов» этих массовых форм городской оснастки — содержательные, чувственные, по-своему корректирующие наше отношение к жизни.
К наизусть освоенной зодчими палитре приемов созидания атмосферы среды (структура, размер, формы и пр.) подключились явления, перестраивающие ее содержание изнутри. Природа которых не имеет почти ничего общего с прежними визуальными способами передачи или восприятия средовой информации.
