Романовская же трактовка кажется несколько прямолинейной.
Прошедшая в 1987 г. в Москве персональная выставка работ Елены Романовой многим представляется как итог ее творческой деятельности. Мне же кажется, что художница — в пути. Многое ей уже открылось, но не менее придется еще открыть, осмыслить, претворить в художественные образы. Трудно не согласиться с искусствоведом А. Сидоровым, который во вступительной статье к каталогу выставки написал, что «созданный выставкой целостный портрет искусства Елены Романовой — это портрет оригинального и зрелого мастера, и говорит он не только о достигнутом, состоявшемся, но и о больших возможностях дальнейшего творческого развития».
…Бывают такие людские судьбы, в которых профессиональное занятие искусством и повседневная жизнь счастливо переплелись. Творчество становится формой существования, а жизнь во всех ее проявлениях — темой и содержанием искусства. Именно такая судьба выпала московскому скульптору Александру Рукавишникову, вернее, такую судьбу выбрал он сам.
Родившись в семье скульпторов, Александр Рукавишников с детства оказался в непосредственной близости от материалов, с которыми работает скульптор,- камня, мрамора, дерева, глины. Именно в детские годы начали закладываться основы выбранной профессии, были получены первые уроки мастерства.
Сейчас, когда у художника уже оформился свои взгляд на искусство и жизнь, когда он чувствует возможность претворения любых замыслов, важность этих первых уроков по-прежнему ощутима. А. Рукавишников, по его собственным словам, осознает эту непрерывающуюся преемственность и на вопрос, чье искусство наиболее близко ему, отвечает: «Иногда в своих работах чувствую «руку» деда — Митрофана Сергеевича Рукавишникова, заложившего нашу скульптурную династию».
