Мода, однако, менялась так быстро, что злополучные коллекционеры временами теряли голову, не зная, что же, наконец, самое модное, а главное, что имеет шансы остаться если не навсегда, то хотя бы на более или менее продолжительное время. Разумеется, торговцы также не зевали, до последней степени нервируя ажиотажем окончательно запутавшихся любителей, знатоков и меценатов, которые на самом деле не были ни теми, ни другими, ни третьими.
В основе этой собирательской мании лежал прежде всего коммерческий расчет: дешевле купить, дороже продать, выдержав товар до момента наибольшего роста цен. Вся забота сводилась только к тому, чтобы не упустить начала падения моды, а с нею и рыночной стоимости, чтобы успеть сбыть вещицу с подмоченной репутацией коллекционеру менее опытному, не дошедшему еще до всех тонкостей изощренных коммерческих операций, совершаемых и преподносимых прессой публике под видом страстного любительства и глубокого знаточества.
Успех Парижа вызвал вполне естественное стремление к подражанию ему, и в Германии появляются во множестве маленькие «Сезанны», «Гогены», «Матиссы», «Ван Гоги», «Пикассо» и другие. Все они сгинули так же скоро, как и появились. Но есть несколько немецких художников, пользующихся до сих пор репутацией перворазрядных мастеров, могущих конкурировать с французами. Двое из них действительно талантливы, и на них следует остановиться. Это погибший на французском фронте Франц Марк и Оскар Кокошка.
Марк — кубист, пытавшийся сочетать теорию кубизма с традициями монументальной живописи. Лучшая его картина — «Голубые кони» (берлинская Новая галерея), вокруг которой в свое время был поднят невероятный шум. Она красива по цвету, но, конечно, никогда не была бы возведена в перл создания, если бы не преждевременная трагическая смерть автора, сделавшая его национальным героем.
Кокошка, родом из Австрии, значительно талантливее Марка. Он, прежде всего, чистый живописец, воспитавшийся на французах и Ван Гоге. Из сочетаний элементов, заимствованных у Матисса, Ван Гога и, странным образом, Боннара, он выработал свой собственный, вполне самостоятельный, но не слишком значительный стиль.
