Называли даже имя Ван Донгена. Передаю эту пикантную историйку, не ручаясь за ее достоверность, но если она приключилась не с Ван Донгеном, то случилась и будет повторяться с другими до тех пор, пока жива самая система.
Имея свою собственную достаточно солидную клиентуру из богатых англичанок и американок, художник решил будто бы потребовать от своего маршана повышения оплаты, грозя расторгнуть договор. Маршан, успевший уже войти в грозный трест, объединивший всех крупнейших торговцев, отказался от изменения договорных условий.
В виде меры морального воздействия и для острастки трест решил пустить несколько десятков имевшихся в его распоряжении картин строптивца на аукцион, заранее уговорившись не доводить их цены выше 10 тысяч франков, что составляет на наши деньги около 700 рублей. Тресты шутить не любят, и картины были распроданы все ниже 10 тысяч, что вызвало сенсацию на бирже, ибо обычно они расценивались по 100 тысяч и дороже.
Аукционы новейшего искусства, бывшие до войны сравнительно редкими, в настоящее время являются одним из испытанный и любимейших средств регулирования торговли, придуманных маршанами. Здесь все разыгрывается как по нотам, все роли распределены, и техника аукционной эквилибристики разработана до такого совершенства, что ошибок не бывает. Цены публикуются в специальных бюллетенях, а в исключительных случаях и в общей печати, главным образом в особом еженедельном приложении к «Фигаро», где ведется специальный отдел — «Обозрение аукционов».
И вот по всему миру эти бюллетени и журналы разносят весть о «катастрофическом падении цен на Ван Донгена». Художник сидит у себя в мастерской и в ус не дует — «пишите, что угодно, у меня есть свои клиенты, которые вам не поверят». Он ждет своих американок, те приходят с мужьями и заказывают портреты. Когда дело доходит до цены и художник называет круглую цифру в 200 тысяч, американец, привыкший даже в вопросах искусства оставаться прежде всего человеком дела, деликатно замечает, что он имеет возможность приобрести первоклассные произведения мэтра дешевле 10 тысяч. Заказ срывается, а за ним другие. Рассказывают, что мэтру пришлось идти с повинной к своему маршану.
